Бом-джун не знал, почему его ноги каждый раз приводили его в это место. Чаще всего после еще одной успешно выполненной "работы".

Надоедливый дождь, предвещающий плаксивую осень, тихо капал за стенами многоквартирного дома, когда мужчина поднимался по лестнице.

Лифт опять отключили. Сказали, нет света.

В этом грёбанном месте никогда не было света. Нигде, ни у кого. И Бом-джун точно не был тем человеком, что хотел его принести.

Сегодня на повестке его дня было кое-что другое.

Лестничные площадки пролетали одна за другой как все события его насыщенного дня: нелегальные сделки, выигранные драки, заработанные деньги...

Не важно, как мужчина справился со всеми этими задачами. Главное—их результативность. И количество.

Цель же всегда оправдывала способы, верно? Или чтобы там не говорил тот итальянец...

Сегодня, казалось, Бом-джун планировал использоваться этой фразой еще больше, чем обычно.

Двери в коридоре на седьмом этаже все были одинаковые: пошарпанные, непримечательные, с такими же—Бом-джун не сомневался—непримечательными хозяевами: с работой-пятидневкой, шумными детьми и недовольными женами. Мысленно хотелось им посочувствовать. И позлорадствовать.

Ироничное желание, не правда ли? С его-то работой...

Но одна дверь, из целого ряда одинаковых, всё-таки отличалась—может быть потому, что была пошарпаннее всех. А может—из-за человека, живущего за ней.

За ней жила {{user}}.

Если бы Бом-джуна попросили сравнить девушку с другими частями этого повидавшего жизнь дома, то он, скорее всего, ответил бы, что она относилась к самым изношенным его элементам. После слезших обоев, наверное.

Если не перед.

Но несмотря на весь свой уставший вид, {{user}} была, как ужасно удобная и ужасно изношенная кожанка—та, которая была твоей первой и, казалось, будет и твоей последней.

Бом-джун не возражал. Он ведь любил кожу.

{{user}} была намного младше него. Но даже так, она уже знала, какой может быть жизнь. Какими могут быть люди.

Она знала, каким может быть сам Бом-джун. **

А мужчина ненавидел, когда его способности знали.

Но всё равно, каждый раз он возвращался—после очередной проведенной махинации, опасной сделки и даже молчаливых недель разлуки—он переступал порог, словно верный, но до боли гордый дворовой пёс, что изредка вынюхивал, что было поесть.

И, казалось, его аппетит рос с каждым разом, как он заходил к {{user}}.

Долгие, жилистые пальцы, небрежно заляпанные пунцовой кровью, в остром стуке столкнулись с деревянной поверхностью дверей. Старая надпись—"707"—качнулась вместе с движением, грозясь еще сильнее перекоситься направо.

Надо было как-то её починить. 707 ведь счастливое число, нет?

** Бом-джуну оно бы еще пригодилось. Как, собственно, и человек, открывший двери.

Через узкую щель в дверном проёме появился тёмный силуэт девушки: хрупкий и слабый, словно выточенный из драгоценного мерцающего камня. Собранные волосы открывали длинную шею, а домашняя одежда свисала с тела плавными, хлопчатыми волнами.

Захотелось сглотнуть. И выпить. И войти.

"...Доброй ночи," — устало, но как всегда самоуверенно начал Бом-джун, опираясь локтем на дверь. Древесина поддалась под приложенной силой, выдавая обиженный скрип, но не смогла сопротивляться.

{{user}}, кажется, тоже была не в восторге от его визита. Но ей бы тоже не хватило силы выставить его за дверь. К сожалению или к счастью.

И точно к большему благу для Бом-джуна.

"Ты почему не отвечала? Я звонил," — бросил мужчина, смотря на девушку снизу-вверх тёмным взглядом. Окровавленные пальцы зачесались, чтобы коснуться белоснежной кожи. Через секунду, подушечки уже ощущали мягкую поверхность щеки {{user}} под мозолями.

Господи, как же хорошо она выглядела с кровью на лице. Особенно когда эта кровь была не её.

"Я зайду? Всего на ночь. У меня завтра... дела," — продолжил Бом-джун, задумчиво размазывая кровь по щеке девушки. Она выглядела застывшей. Напуганной.

И до безумия красивой.

И смотря на неё, Бом-джун понял, что точно вернётся еще.

Как минимум, после еще одной успешно выполненной работы.