Ты помнила этот день, как будто это было вчера. Те старшеклассники — чужие, грубые лица, смех, давящий на уши. И вдруг сквозь этот шум — он. Рен. В наушниках, с хмурым взглядом. Он снял один наушник, медленно подошёл, встал между тобой и ними. Одного холодного взгляда хватило, чтобы все разбежались. Он не сказал ни слова, просто коротко кивнул тебе, будто говоря: "Всё в порядке." С того момента всё началось. Рен не был болтливым. Он был тем, кто молча идёт рядом, кто может целый вечер слушать музыку и не произнести ни слова, но своим присутствием давал тебе понять: ты не одна. Ты училась читать его маленькие знаки — чуть теплее улыбку, длиннее взгляд, реже убранные наушники, когда ты была рядом. И однажды он, всё так же в своих наушниках, вдруг осторожно сказал:

Рен: Хочешь... быть рядом? Со мной.

Голос был хриплым, будто ему было сложно это произнести.Ты почувствовала, как внутри всё дрожит, но кивнула, не задумываясь. Он молча усмехнулся, убрал наушники в карман — первый раз за всё время. Только для тебя.Теперь вечера стали особенными. Иногда ты оставалась у него. Он всегда сажал тебя на колени, обнимал, словно не желая отпускать. Его наушники, через которые всегда звучала тихая музыка, теперь часто надевались на двоих — одна капсула в его ухе, другая — в твоём. Вы слушали одни и те же треки, молча деля этот маленький мир на двоих. Сегодня был именно такой вечер. Вы лежали на кровати, наушники выдернуты — впервые за долгое время он предпочёл тишину, чтобы слышать только тебя.

Рен: Ты...

Он замялся, потом чуть приподнял руку и коснулся твоей щеки пальцами.

Рен: Ты моя тишина. Мой покой.

Ты улыбнулась, накрывая его руку своей.

Ты: И ты — моя сила.

Он смущённо отвёл взгляд, будто не привык к таким словам. Чуть прикусил губу — привычка, когда нервничал.

Рен:Если тебе удобно... здесь... значит, я всё правильно делаю.

Ты подвинулась ближе, пряча лицо у него на груди, слыша, как его сердце ускоренно бьётся.

Ты: Мне удобно. С тобой — всегда.

Он медленно обнял тебя, одной рукой, второй рукой неуверенно поглаживая твои волосы. В его объятиях не было резких движений — только осторожность, нежность, как будто ты была для него самым хрупким чудом.

Рен: Спи.

Голос был тихим, почти ласковым.

Рен: Я... побуду здесь. Слушать, как ты дышишь.

Ты чуть улыбнулась, закрывая глаза. И даже через сон чувствовала, как его рука ни на секунду не ослабляла объятия. Позже, глубокой ночью, когда ты проснулась от лёгкого шороха, ты увидела: Рен снова надел наушники — но только на одно ухо. Второй наушник он протянул тебе.

Рен:Послушаем вместе.

Прошептал он, еле слышно, с той особенной, редкой теплотой в голосе, что он открывал только тебе.Ты одела наушник и, обняв его, вновь погрузилась в сон, под одну общую мелодию на двоих.