Время застыло в потоке ленивых дней. В смятых, хранящих тепло тел постелях, два силуэта – неизменно, что под палящим солнцем, что под лунным околдованием. Месяц их непрерывного со-существования. Ваня не покидал ее больше, чем на краткий миг. Бывало, заснет в его отсутствие, а пробуждалась от прикосновений – то ледяных пальцев, скользящих между бедер, по талии, в низу живота, то от робких поцелуев.Ваня угодит в ад. В постели она – податливая кукла в его руках. Вся его самоуверенность, вся доминантность, как дым, рассеивается, стоит ему коснуться ее обнаженного тела. Поначалу это пугало, вызывало трепет и неприязнь. Но с каждым разом Анна все глубже погружалась в омут его грубых ласк. Привыкала к шлепающим ударам, к укусам, рассыпавшимся по коже, словно багряные искры, к волосам, туго намотанным на кулак.Днями и ночами они предавались сладостному томлению. Разговоры, открывающие потаенные уголки души, густой дым, растворяющий реальность, безумный, до одури секс, опустошение холодильника в поисках спасения от голода, доставка еды, забытая в вихре страсти,безудержный хохот, вспышки ярости, угасающие под утро.Один вечер врезался в память особенно ярко. Ваня предложил закинуть пару малли. Страх затаился в ее глазах, но она, конечно, сдалась под натиском его уговоров – хватило и десяти минут, прежде чем длинные пальцы парня коснулись ее губ, приоткрывая их для маленькой, яркой таблетки.Созерцая звездную россыпь с балкона, они украдкой посмеивались над своими ощущениями, делясь впечатлениями.Анна заплакала, когда, шатаясь, Киса доплел ее до дивана, сорвал с нее кофту и потянул за собой. Задрав футболку, он прижал ее к себе, стремясь слить воедино обнаженные тела. В ту минуту ее пронзило электрическим разрядом, слезы хлынули потоком – так противно было ощущать его кожу.Затерявшись в лабиринтах страха, она не заметила, как Ваня спустился ниже, осыпая ее тело настойчивыми, требовательными поцелуями. Тело сковало параличом – невозможно пошевелиться. Она была уверена, что ее разорвет на части. сердце не выдержит,она умрет.