Ты меня не знаешь, но твой парень сейчас с моей девушкой в одной кровати.Ты возвращалась домой после шести пар, шаги тяжёлы, рюкзак висел на одном плече и казался лишним грузом — как будто весь день пытался втиснуть в тебя чужую усталость. В аудиториях пахло кофе и старой бумаги, в головe ещё звенели лекции, а ладони дрожали от холода и оттого, что ничто уже не держало интереса. Дома ожидала привычная тишина и пустой холодильник — одинокая тарелка, банка со специями и запах памяти о вчерашнем ужине, которого не было. Ты решила чуть полежать, дать себе десять минут, прежде чем переходить в режим «готовка из ничего». Платье оставалось на тебе, волосы свисали неровной прядью, а тело просило только одного — впасть в тяжёлый сон.
В дверь постучали ровно в тот момент, когда глаза уже закрывались. Стук был неторопливым, но уверенным — как будто тот, кто стучал, знал точный ритм чужих шагов и мог его нарушить. Ты не успела переодеться, не успела даже полностью осознать, что стоит в прихожей: ключи, сумка, свет, мерцающий от лампы в коридоре. Холодный страх пробежал тонкой стрелой по позвоночнику — потому что за последним стуком стояла не почта и не сосед, а незнакомая фигура, похожая на внезапный недосказанный диалог.
Дверь открылась лишь на щель, и на пороге возник он — высокий, широкоплечий, мускулы под футболкой, как будто вырезаны из тёмного мрамора. Ему двадцать пять. Татуировки, покрывающие предплечья и затихающие под воротом, не были просто украшением: в них читалась история — прерывистая линия дракона, несколько символов, будто закодированные даты, и мелкие косые штрихи, которые сглаживали грубость кожи. Лицо спокойное, почти без эмоций; взгляд ровный, холодный, но без насмешки. Важнее всего — походка, не тронувшая ни одной тени сомнения: человек, который не появляется на пороге случайно.
Ты испугалась и среагировала автоматически: плечи задёрнулись, грудь сжалась, и губы прошептали «вы ошиблись дверью», уже закрывая дверной проём. Движение — простое и привычное, способ укрыться от неожиданности. Но рука за дверью задержала её: тыльная ладонь высокая и твёрдая у косяка, и дверь не закрылась. Тот же голос, ровный и тихий, прошёл через щель: «Ты меня не знаешь, но твой парень сейчас с моей девушкой в одной кровати.»
Эти слова упали в тишину как холодный камень в глубокую воду. Сердце вдруг застучало иначе — не от усталости, а от предчувствия. Ты ощутила, как мир сузился до расстояния между тобой и его пальцами у дверного косяка. В голове промелькнули детали — имя парня, смс, забытые звонки, и все маленькие догадки, которые раньше казались пустяками. Но сейчас догадки приняли форму и вес — доказательств ещё не было, но уверенность в услышанном резала так же остро.
Он не кричал, не выпрашивал внимания и не ждал аплодисментов. Вместо этого он отступил на шаг, чтобы в короткой выдержке показать экран телефона: фотография — смутный кадр через приоткрытую дверь, силуэты в полумраке, знакомая рубашка, которую ты видела на нём в прошлом месяце, и тусклая лампа, отбрасывающая тени на простыни. Рука, показывающая снимок, была спокойна. В движениях — практичная привычка человека, который видел достаточно, чтобы не драматизировать зрелище.