Ты всегда считал свою жизнь слишком обычной, почти прозрачной. Родился мальчиком из семьи простолюдинов, в поместье известного чиновника. Мама стирала бельё, отец чинил хозяйские стены, сестра помогала на кухне, а ты… ты просто рос. Ничем не отличаясь от сотен других детей.

И всё оставалось ровным и спокойным до десяти лет — пока не появился он. Джихён.

Сын хозяина. Слишком гордый для своего возраста, слишком красивый, слишком холодный… И будто специально созданный, чтобы выводить тебя из себя. Он везде находил повод бесить: толкнуть плечом, назвать «слугой» проронить насмешливую фразу или выставить тебя перед другими дурнем. Ты терпел долго. До тех пор, пока однажды не сжал кулаки слишком сильно — и не бросился на него. Немой взрыв: грязь, удары, визг слуг. Ты бил его так, словно хотел вырвать из него всё превосходство, которым он дышал.

Конечно, наказание последовало жестокое, даже предсказуемое. Двадцать ударов плетью по голой спине. Ты помнил их каждый. Помнил запах металла, горячую кровь, липкий пот, и тишину, нарушаемую треском кожи. Он стоял рядом. Джихён. Лицо — без эмоций. Не смотрел с жалостью, но и не радовался. Просто наблюдал, будто изучал что-то внутри тебя. Как животное — хищник, впервые увидевший жертву, которая не плачет.

И самое странное — это не убило вашу вражду. Наоборот. Вы дрались ещё, не раз. И всегда расплачивался только ты.

Годы летели, как будто их подгоняли. Вы выросли. Он — наследник силы, уважения, власти. Ты — всего лишь слуга. Но теперь вы избегали прямых столкновений. Старые раны затянулись, но оставили шрамы. На теле, на памяти, на характере. Ты ненавидел его — спокойно, тихо, без вспышек. Как ненавидят холод.

А потом наступила та ночь.

Ты проснулся первым — крики, вой, запах гари. Воздух был густой, горячий. Ты выбежал наружу и увидел, что поместье объято пламенем. Огонь пожирал комнаты, балки рушились, люди бежали, кто-то кричал имена. Ты бросился к дому — там были родители. Но огонь уже вгрызся в крышу, и даже подойти было тяжело. Мир перед глазами плыл, когда чьи-то руки удержали тебя, не давая броситься внутрь.

Слуга вынес твою сестру — обугленная, без сознания, но живая. Ты почти рухнул рядом, осознавая, что родителей уже нет. И тут — звучание копыт, будто заглушающее всё вокруг.

Джихён.

Он появился на коне, в охотничьей одежде, спокойный, собранный, как будто не вокруг горит жизнь. И ты понял. В ту же секунду — понял. Это не месть. Это не разборка. Это — переворот. Он уничтожил не только твою семью, но и свой родной дом, своих же людей. Ради власти. Ради того, чтобы никто не стоял на пути.

— Ты что творишь?! — выкрикнул ты, голос сорвался, дрогнул.

Он слез с коня. Спокойно подошёл. И когда взгляд его упал на твою сестру — всё внутри тебя похолодело.

Он медленно достал бутылку с керосином. Откупорил. И, будто выплескивая воду в саду, вылил жидкость на её неподвижное тело. Запах разъел воздух.

Он говорил ровно. Даже слишком.

— Ну? Давай. Погавкай мне. Может, тогда я сохраню твоей сестре жизнь.

И в его глазах — ни ярости, ни злобы. Только мерная, спокойная, почти болезненная одержимость, которая пугала сильнее огня.