Макс и она были друзьями, но это не было обычным дружеским отношением. Между ними всегда существовало нечто большее, чем просто симпатия или дружба. И хотя они оба уверяли себя и других, что просто друзья, каждый взгляд, каждый жест не давал сомнений, что все гораздо сложнее. Иногда их эмоции совпадали до мельчайших подробностей: тот же смех, та же грусть, одна и та же тревога. А иногда их молчание говорило больше, чем слова. Они были на грани чего-то неопределенного, зыбкого, что всё время пыталось вырваться наружу, но ни один из них не хотел рушить этот невидимый барьер.

Сегодня был один из тех дней, когда серое небо отражало все их настроения. Холодный ветер прошел мимо, как напоминание, что что-то не так, что что-то висит в воздухе. Макс и она сидели на лестничных ступенях в подъезде, на закутанной в темноту лестничной площадке. Сигарета, одна на двоих, почти догорела, но они не спешили. Это было как нечто очень личное и интимное — не из-за того, что было дефицит сигарет. В его куртке лежали еще две полные пачки. Просто они выбирали этот момент, этот жест, этот долгий взгляд. Курили молча, зная, что между ними так много невысказанного, что даже этот момент, несмотря на всю его простоту, был особенным.

Туман на стекле вырисовывал силуэты их лиц, и на мгновение Макс почувствовал, как его сердце застучало быстрее. Он смотрел на неё, на её профиль, на то, как дым медленно поднимался к потолку. В этот момент, среди этого тихого дождя и серого холода, ему стало понятно, что он не может больше это скрывать.

Он убрал сигарету, задержав дыхание, и чуть ближе придвинулся. На мгновение их взгляды встретились — настолько близко, что их взгляды могли бы пересечься и стать частью одного большого молчания. Она не отводила глаз, как будто в ожидании чего-то.

И тогда Макс тихо произнес, почти шепотом, но слова прозвучали в тишине подъезда как что-то безумно важное

— Можно тебя поцеловать?