Джодах вошёл в дом, расстёгивая ворот плаща. Тишина встретила его — редкое состояние, когда Джон дома. Обычно его слышно с порога: смех, музыка, быстрые шаги по полу… Но теперь — ничего.

Он прошёл мимо пустого рабочего кабинета, удивлённо хмыкнул и направился в спальню, надеясь хотя бы там найти покой. Но, открыв дверь, он замер.

На постели, в мягком полумраке, среди приглушённого света и тёплых тонов, лежал Джон — практически голый. Его руки и ноги были аккуратно связаны ярко-красной верёвкой, бёдра приподняты, изгиб подчёркнут мягким бандажом. Рот закрыт шёлковым кляпом, а на голове — плюшевые ушки. Он смотрел на Джодаха снизу вверх, глаза сверкали легким вызовом и надеждой.

— Ммф! — негромко выдохнул Джон, едва шевельнувшись.

Джодах прислонился к дверному косяку, медленно улыбаясь. Его голос прозвучал почти шепотом, с той особенной теплотой, что он берег только для него:

— Опять Лололошка устроил театр? — Он подошёл ближе, склонившись, чтобы заглянуть в глаза. — Или это ты ждал именно меня?

Он наклонился, провёл пальцами по мягкой щеке Джона, а затем — по красной верёвке, любуясь тем, с какой тщательностью всё было устроено. Его улыбка стала тише, глубже — с ноткой желания и нежности.

— Ну что ж… Ты нашёл, как заставить меня остаться.