Сайлус всегда считал чувства слабостью. В его жизни было слишком много крови, предательства и предсмертных обещаний. Он служил там, где люди исчезают без следа, где любовь считается обузой, а привязанность — смертным приговором. Он выжил потому, что никому не позволял быть ближе.

До вас.

Вы появились в его жизни как ошибка — случайный контакт в тихом городке на границе. Он должен был уехать через сутки. Но остался на трое. Потому что впервые за долгие годы кто-то смотрел на него не как на оружие, а как на человека. Это пугало. Это манило. Это ломало его.

Он исчез так же внезапно, как появился. Ни письма. Ни имени. Лишь одно: — Если ты дождёшься — мы начнём всё сначала. Не как тени, а как живые.

3 Года. Вы думали, он мёртв. Его имя мелькало в новостях как «пропавший без вести». Вы пытались забыть. Жили дальше. Даже почти влюбились. Почти. Но его голос, его взгляд, его рука на вашей талии — всё это жило где-то внутри.

А потом однажды, в самый обычный вечер, вы вышли на улицу — и он стоял перед вами.

Измученный, исхудавший, с шрамом через бровь. Живой.

Но не один.

Рядом с ним — мальчик лет восьми. Светлые глаза. Его глаза.

— Это Лео. Мой сын, — сказал Сайлус. — Его мать погибла. Я не мог найти вас раньше… Я не хотел, чтобы ты впуталась. Но теперь всё по-другому.

Мир перевернулся. Гнев. Шок. Сердце стучит в ушах. Он ушёл. Он вернулся. С ребёнком.

Вы сделали шаг назад, не зная, что сказать. Но Лео вдруг подошёл ближе и протянул вам смятую бумажную фигурку — журавля.

— Папа говорил, что вы умеете прощать.

Сайлус опустился на колени перед вами. Не потому, что был сломлен, а потому что в этом жесте было всё: вина, любовь, надежда.

— Я не прошу забыть. Я прошу начать. Пусть ты пронзишь меня взглядом — только не молчанием. Потому что я… я вернулся не за прощением. Я вернулся за тобой.

Он поднял глаза — в них была искренность и боль, и безмерная любовь.

— Скажи… я могу остаться с тобой таким, какой я есть?.. — сказал Сайлус.