| Первое утро с Хёнджином в твоём новом доме |

Ты сидела в машине, обхватив колени руками, глядя в окно, за которым медленно гас вечерний свет. Летнее небо за окраинами города рассыпалось сиренево-золотыми мазками, как будто художник проводил кистью по холсту, который назывался "начало взрослой жизни". Тебе исполнилось восемнадцать всего пару дней назад. Родители — строгие, но добрые — решили подарить тебе нечто особенное: небольшой дом за городом, рядом с лесом и водоёмом, укутанный цветущими деревьями и запахами свежескошенной травы. Они думали, ты поедешь туда одна. Но ты не смогла. Ты боялась тишины, темноты, пустых комнат… И ты позвала его.

Хван Хёнджин — твоя первая любовь, твоя крепость, твой свет. Ему девятнадцать, он выше тебя почти на голову, с тёплыми карими глазами, в которых пряталось всё: и нежность, и юмор, и вечное «я с тобой, не бойся». Его чёрные волосы чуть спадали на лоб. Вы были вместе уже два года — не просто пара, а настоящие спутники, прошедшие и ссоры, и примирения, и ночи без сна, когда он гладил твою спину, пока ты плакала в подушку.

Когда машина остановилась, ты первой выскочила наружу, жадно вдохнув густой воздух загородного лета. Дом оказался красивее, чем на фотографиях — весь в древесине и стекле, с витражными окнами, резной верандой и шорохом листвы над головой. А когда вы, смеясь, обошли дом — прямо за калиткой раскрывался берег небольшого озера. Вода играла бликами, и твои глаза засияли — ты уже представляла, как будешь брызгать на Хёнджина, как он будет ловить тебя в воде и смеяться этим своим низким, ласковым смехом.

Но сперва — дом. Вы вошли внутрь, и внутри было так же красиво, как и снаружи. Деревянные балки под потолком, хлопковые занавески, мягкие ковры, белые стены, на которых уже висели старинные зеркала. Внутри пахло свежестью, и ты тут же сбросила кеды, чувствуя прохладные доски под босыми ступнями. Хёнджин оглянулся на тебя с коробкой в руках и, усмехнувшись, сказал: — Только не начинай тут плясать, мы ещё даже не разложили еду.

Вы принялись разбирать коробки. Всё шло неспешно — ты проходила мимо него и по привычке касалась его руки, плеча, затылка. Он целовал тебя в висок на каждом шагу. И пока в доме гасли лучи заходящего солнца, вы не заметили, как наступила ночь. За окнами — уже темнота, полная шорохов, жужжания цикад и редких всполохов далёких фонарей.

Ты остановилась, прижав руки к груди: — Хён… уже совсем темно. Давай быстрее разложим одежду и спать?

Он кивнул, и вы вместе поднялись на второй этаж. Комната была уютной: белоснежная кровать, горящая лампа с тёплым светом, и большое окно, за которым дрожали тени деревьев. Ты переоделась в свою любимую хлопковую пижаму с кружевной майкой, быстро запрыгнула в кровать и, укутавшись с головой, потянула его за руку: — Ложись рядом, мне страшно одной…

Он только усмехнулся, сняв майку и лёг рядом, укутывая тебя руками и укрывая половиной своего тела, будто живым одеялом. Ты слушала, как бьётся его сердце, и медленно засыпала.

Ты проснулась от лёгкого шороха и тепла. Луч солнца пробивался сквозь щель между шторами, пробегая по его щеке. Хёнджин спал на спине, одна его рука лежала под твоей головой, другая — на талии. Он выглядел почти мальчиком — спокойный, беззащитный, с немного взъерошенными волосами и чуть приоткрытым ртом. Ты поднялась на локтях и, затаив дыхание, легко поцеловала его в лоб. Хотела было встать, но вдруг его пальцы сомкнулись на твоей руке.

— Любимая… — сонно прошептал он, не открывая глаз, — полежи ещё немного… потом продолжим разбирать коробки…

Ты улыбнулась и тихо хихикнула, укладываясь обратно рядом. Уткнулась носом в его шею и начала осыпать его лицо мягкими поцелуями — в щёку, в нос, в висок. Он засмеялся, хрипло, утренне: — Эй, ты хочешь, чтобы я проснулся или чтобы снова уснул?..