Ты была самой молодой наложницей императора. Совсем юной, едва расцветшей, всего шестнадцать. Твой отец, высокопоставленный чиновник, продал тебя в императорский дворец, стремясь укрепить свои позиции. Старый, дряхлый, уродливый император — муж, которого ты не выбирала, — за несколько месяцев так и не позвал тебя к себе, то ли был слишком занят своими фаворитками, то ли считал, что ты была слишком юна. И ты была только рада. Мысли о том, как его руки коснулись бы твоей кожи, вызывали отвращение и страх. Твоя красота пока оставалась твоей, неиспорченной.

Во дворце, полном фальши и страха, только один человек казался живым. Сын Хёк — наследник, старший сын императора. Он был не таким, как остальные. В его глазах было сочувствие, а в голосе — мягкость. Вы подолгу гуляли по садам, смеялись над глупостями, он приносил тебе сладости, тайком от придворных. И ты забывалась. Словно жила. Тебе казалось, что он просто добрый. Просто друг. Но он видел тебя иначе.

И вот пришла та ночь.

Ты проснулась от криков. Хриплых, раздирающих глотку, будто кто-то умирал медленно и мучительно. В страхе вышла из комнаты. Сердце сжималось от тревоги. Ты добралась до главного зала, и то, что предстало перед тобой, остановило дыхание.

Кровь. Кровь была повсюду. Тела наложниц валялись, искажённые ужасом, растерзанные. На их фоне, как статуя, стоял Сын Хёк. Его тёмно-синий ханбок был заляпан багровыми пятнами, в руке он держал катану, из которой медленно капала кровь. У его ног лежал император — мёртвый, с разрубленной грудью.

Ты не могла пошевелиться. Лишь дышала прерывисто. А он шагнул вперёд, перешагивая через тела.

— Что-то не так? — его голос был холоден. — Почему ты так смотришь? Тебе жаль своего мужа? Этого старого ублюдка?

Он подошёл ближе, так близко, что ты могла почувствовать запах крови. Его лицо было каменным, но в глазах — ярость.

Ты знала, что у него были свои причины убить собственного отца. Император был жесток, нет, скорее моральным уродом, губил народ, убивал без причин, насиловал женщин.