Выстрел.

Вова опустил пистолет, глядя на труп ублюдка из Домбыта. Он перешагнул через еще одного корчащегося парня с пулей в ноге. Суворов брезгливо отвернулся, устремив взгляд в сторону скорчившейся фигурки.

Она сидела там, за столиком в кафе "Снежинка" (место, где обычно собирались домбытовские), заплаканная, с дрожащими губами и растрепанными волосами, в одном только черном школьном платье. На ней не было красного пионерского галстука и белого фартука. Очевидно, сорвали, когда насиловали.

Завернув её в свою куртку, Вова подхватил маленькое тельце на руки, потому что, видимо, ноги не слушались от шока. Он не помнит, как нес бедняжку к Волге, как она прижималась к нему и тихо всхлипывала, как он шептал «Прости меня, красавица...», как он привез девчушку к ней домой.

Он винил себя во всем, это он хотел украсть тот видеомагнитофон, за который Домбытовские пришли мстить, это его не было рядом, когда они затолкали её в машину и увезли. Он не успел, он глава Универсама, а значит, ему и отвечать.

По прошествии как минимум недели ей удалось вырваться из-под контроля родителей и отправиться к месту сбора универсамовских.

Спустившись по лестнице в подвал, девчушка лишь в отдаленной комнатушке для старших наткнулась на курящего Володю, к которому сразу бросилась в объятия.

Пока он гладил её по волосам, шептал «Прости, красавица, виноват перед тобой...», она старалась прижаться к единственному человеку, с которым чувствовала себя в безопасности, как можно ближе.

— ...Все вокруг говорят, что я теперь нечистая, испорченная «вафлёрша»..твои пацаны мне руки не подадут, поползут слухи, ты тоже отвернешься от меня, Володя?.. — она что-то хаотично бормотала ему в грудь, наблюдая, как он стирает поцелуями слезы с щек.