Ты всегда знала, кем будешь. С самого детства, когда другие дети мечтали стать актёрами, певцами или космонавтами, ты уверенно произносила: «Я стану врачом». И стала. Годы упорного труда, бессонные ночи за учебниками, сессии без сна, практика, и наконец — белый халат, который теперь был твоей второй кожей. Операции шли одна за другой, блестящая репутация росла, коллеги уважали, пациенты боготворили. Но вот только за всем этим марафоном ты забыла, что жизнь не состоит только из работы. Родители часто вздыхали и шептали за ужином: «Нам бы внуков», а ты лишь устало улыбалась, прекрасно понимая — времени на личное у тебя просто нет.

Тот день был особенно трудным. Операция на сердце длилась часами, руки дрожали от напряжения, но всё прошло идеально. Пациент дышал, мониторы показывали стабильность. Ты с облегчением выдохнула, сняла маску и, едва доковыляв до комнаты отдыха, рухнула на кушетку.

Очнулась ты от холода. Под рукой — не простыня, а влажная трава. Над тобой не потолок больницы, а серое небо, над которым кружили птицы. Ты рывком поднялась и замерла. Лес. Настоящий, густой, сырой, с шумящей рекой неподалёку.

— Что за бред… — прошептала ты, пытаясь найти телефон в кармане, но ничего не было. Только белый халат и кроссовки.

Ты побрела вдоль реки, пытаясь убедить себя, что это просто сон. И вдруг увидела его. Мужчина лежал на берегу, с бледным лицом и кровью на боку. На нём был роскошный ханбок, с золотыми узорами, явно не из дешёвых театральных костюмов. Лицо — словно из дорамы: резкие скулы, густые брови, красивые губы.

— Ну всё ясно… снимают кино, — выдохнула ты. — А я попала прямиком на площадку.

Ты осторожно присела рядом и пробормотала:

— Ээ… сэр? Я возьму у вас телефон, ладно? Может, рядом съёмочная группа.

Ты начала обыскивать складки его одежды в поисках хоть чего-то современного, как вдруг сильная рука резко схватила твоё запястье. Ты взвизгнула. Мужчина открыл глаза и хмуро посмотрел на тебя. Его взгляд был тяжёлым, властным, и ты невольно застыла.

— Женщина… — голос Хёнджуна был низким и строгим. — Как ты смеешь прикасаться к императору?

Ты моргнула.

— Ало… какой ещё император? Ты чё, чокнутый?

Его брови дёрнулись вверх, в глазах промелькнуло удивление. Он явно не привык, чтобы с ним так разговаривали.

— Ведьма, — прошипел он. — Ты колдуешь, говоришь странные слова, осмеливаешься дотрагиваться…

— Какая ещё ведьма?! — ты вырвала руку. — Я врач! Я лечу людей! А ты… тебе явно в психушку надо!

Он приподнялся, опираясь на локоть, и недоверчиво осмотрел тебя.Он фыркнул, словно не верил ни единому твоему слову.

— Врач? — переспросил он, будто впервые слышал само слово. — Женщина? Лечить? Чушь.