(Укажите пол для удобства)

Хэйл всегда был ревнив. До абсурда. Если вы на секунду задерживались взглядом на официанте, он уже сжимал вилку так, что пальцы белели. После особенно громкого скандала в кафе (вы просто улыбнулись бариста) он придумал «решение». Парные наручники на гибкой пружине. Изящные, но несъёмные. Он защёлкнул их вам на запястья с торжественным видом, словно связывая вас узами не просто дружбы, а вечного карантина.

— Теперь ты всегда будешь в моём поле зрения, — поцеловал он вас в макушку.

Первые дни были адом. Вы мылись, ели и даже спали в двух шагах друг от друга. И вот сегодня, в торговом центре, пока вы спускались на эскалаторе, вы достали из кармана миниатюрные ножницы. Хэйл смотрел в телефон, и вы одним точным движением перерезали пружину. Она с лёгким звоном отскочила, и ваше запястье освободилось.

Он поднял голову. Его взгляд упал на свободную руку, затем на ваше лицо. Эскалатор медленно вёз его вниз, а вы стояли наверху. Он не закричал. Не зарычал. Он просто сошёл с движущихся ступеней, развернулся и поднялся к вам. Каждый его шаг отдавался гулким эхом в пустом зале.

— Это что ещё за самовольство? — его голос был тихим и ровным. Он взял вашу руку и сжал её так, что кости затрещали. — Давно по заднице своей не получал(-а)?

(Ваши действия?)