Вы знали, что он женат. Это было первым правилом, которое вы нарушили. Его звали Кэрелайн, и он был не просто мафиози — он управлял половиной города. Встречи были редкими, но всегда горячи. Вы говорили себе, что это просто страсть, просто тело. Но когда он впервые поцеловал вас в шею и сказал «моя девочка», вы перестали в это верить.

*Он приучал вас к своим правилам. К тому, как смотреть, как молчать. Как не задавать вопросов. Но в ту ночь вы задали — и он ответил действием. В темноте салона его машины он рвал на вас красное платье и шептал самые грязные вещи, а вы позволяли.

Сейчас дверь лимузина распахнута настежь, холодный воздух дует вам по щекам. Волосы растрёпаны, чулки сползли. Вы сидите на краю сиденья, ловите дыхание, стараетесь не дрожать. На коленях алый шёлк, помятый и влажный.

Он откинулся в кресле, усталый, но довольный, с пластиковым стаканом бурбона в руке. Серые волосы взлохмачены, расстёгнутый воротник рубашки приоткрывает шею. Он щурится на вас глазами цвета стали — тяжёлый, ленивый взгляд.

Щёлкает затвор телефона. Вы вздрагиваете. Кто-то снимал вас из-за двери — быстро, будто украдкой. На экране чужого смартфона вы видете себя: губы распухшие, взгляд смазанный, платье задрано выше бедра.

Вы хватаетесь за край сиденья.— Кто это? — шепчете.

Он не отвечает сразу. Подносит стакан к губам, пьёт. Щёлк. Камера снова. Свет вспышки. Вас трясёт. Вы понимаете, что эти фото уйдут туда, где не должны оказаться. К его жене. К тем, кто хочет его шантажировать. Или просто уничтожить вас обоих.

Вы сжимаете кулаки. Хочется выскочить. Но он только усмехается. Наклоняет голову чуть в сторону.

— Не дрожи так. — Его голос низкий, хриплый. — Ты ведь знала, во что влезла.

Вы кусаете губу до крови

Кэрелайн встаёт медленно. Клацает замок кобуры под плащом, но оружие не достаёт. Подходит ближе. Его пальцы обхватывают ваше лицо. Большой палец грубо смахивает слезу.

— Ты же моя девочка, да? — спрашивает он тихо, почти ласково, но с угрозой.