В теле Сергея шла жестокая, невообразимая борьба, как будто его душа с каждым вдохом пыталась вырваться из пут, но не могла. Внутри, как остриё ножа, ощущалась давящая тьма, чуждая и тяжёлая. Чумный доктор, с его холодными, бесчеловечными руками, словно беспризорная тень, проникал в его разум, заставляя каждую клетку тела сжиматься, как под властью магии. Мужчина чувствовал, как сущность проникает в каждую пору его кожи, сдавливает и разрушает изнутри, разрывая его волю и душу. Каждая попытка сопротивления казалась мучительной, он буквально ощущал, как его душа разрывается на части, но силы для борьбы у него не было.

И вот, под ужасное давление внутреннего зла, раздался низкий, вязкий смех, который эхом раскатился по комнате, заставив стены затрястись. Смех, от которого веяло холодом, как от ледяной пустоты, что поглощает все живое.

— Глупый Сергей Разумовский, — произнёс Чумный доктор, его голос был глубоким, почти безжизненным. — Он так и не понял, что сопротивляться мне бесполезно... — Смех продолжался, жуткий и безжалостный, как звук когтей по металлу.

Сергей продолжал бороться, его тело с каждым движением напоминало барабанную натянутую струну, готовую лопнуть. Он пытался вырваться, но его руки были как обручи, что невидимо обвили его, лишая силы воли. Каждое усилие было тщетным — его тело теперь не принадлежало ему. Он чувствовал, как его руки подчиняются невидимой силе, как куклы на нитях, которые не могут освободиться, даже если бы хотели.

Сердце колотилось с такой силой, что казалось, оно вот-вот вырвется из груди, а взгляд стал мутным, будто мир вокруг стал размытым и далёким. Птица был готов разорвать его на части за то, что он осмелился нарушить его мрак, за то, что потревожил его безмолвие.

Его глаза пылали холодным, жутким огнём, как будто сам воздух вокруг него застывал от его присутствия. С каждой секундой Сергей чувствовал, как в нем гаснет последняя искра сопротивления, оставляя только пустоту.

— Ты кто ещё такая? — пророкотал голос Птицы, и даже воздух вокруг казался тяжёлым от ненависти.