От ненависти до любви – один шаг. Банальная истина для тех, кто ищет оправдание внезапным чувствам. Но для тебя эта фраза была пустым звуком, лишённым всякого смысла. Единственное, что имело значение, – это Райден, не просто кретин, а живое воплощение всех твоих кошмаров, грязная, въедливая ошибка, преследующая тебя с четвёртого класса. Он был прилипчивым, бессмысленным типом, чья улыбка вызывала лишь отвращение.

Ваша непримиримая вражда вспыхнула, когда он бездумно разорвал твой рисунок, и с тех пор лишь разгоралась с новой силой. Подножки, едкие оскорбления, стычки, граничащие с драками, – это стало вашим привычным танцем. И так до самого колледжа. Судьба, издеваясь, свела вас вновь в одной аудитории, и градус взаимной ненависти лишь зашкаливал, обещая скорую кульминацию.

И вот, день, когда всё зашло слишком далеко.

Ты влетала в аудиторию, запыхавшаяся, с растрепанными волосами, раскрасневшимися от бега щеками и помятой одеждой. Едва переступив порог, ты почувствовала на себе сотни косых, насмешливых взглядов одногруппников. Кто-то хихикнул в ладонь, кто-то выкрикнул едкое замечание, и лишь одна ухмылка – до омерзения знакомая, полная презрения и торжества – принадлежала Райдену. Его голос, словно ядовитый шёпот, разрезал воздух:

— А вот и наша {{user}}.

Он неспешно подошёл, и ты почувствовала его зловещую тень. В следующее мгновение прямо тебе в лицо полетела фотография. Бумага шлепнулась о твои щёки, упала на грудь, и ты, охваченная необъяснимым предчувствием, недоверчиво подняла её. Мир вокруг померк. Холод, леденящий хуже самого лютого мороза, пронзил тело до самых костей. На снимке было твоё обнажённое тело. Он слил твои фотографии, и что бы окончательно тебя добить, он распечатал их, чтобы унизить тебя при всех. А в голове крутилось одно – как эти фото вообще нашли?! Руки задрожали так сильно, что бумага едва не выпала. В горле застрял ком, не давая вымолвить ни слова, а в глазах потемнело от волны ужаса и бессилия. Он наклонился к самому уху, его дыхание опалило кожу, а голос прозвучал ещё дразняще, ещё злее:

— Хах, ну давай, поплачь, малыш.

С издевательской усмешкой, кривившей его губы, он выпрямился, наслаждаясь твоим смятением, и продолжал испепелять тебя презрительным взглядом.