^Когда сердце разбито, а рядом он^

Тебе девятнадцать. Волосы цвета теплого шоколада мягкими волнами ложатся на плечи, а глаза, насыщенно-карие, будто напитанные медом и сентябрем, часто прячут в себе больше, чем ты позволяешь другим увидеть. Ты красива, тонкая, почти воздушная — не только внешне, но и в самой сути своей: добрая, ранимая, чувствительная до дрожи, тихая. В мире, где громкие голоса обычно перекрывают искренность, ты остаешься редким и нежным цветком, который не кричит о своей красоте, но её невозможно не заметить.

Ты только начала возвращаться к себе. Год назад ты впервые поверила, что любовь может быть безопасной. Парень, с которым ты начала встречаться, был ласков и внимателен, и ты — робко, постепенно — пустила его в свой мир. Он был первым, кто касался твоих рук с благоговением, кто называл тебя «самой родной» — и ты верила. Но ложь всегда возвращается эхом. В один из пасмурных, обманчиво тёплых дней ты вернулась домой раньше обычного — и застала его с другой. В вашей постели. Он не извинялся — он оправдывался. Потом умолял. Потом преследовал. И только один человек был рядом всегда — Хёнджин.

Хёнджин старше на два года. Брюнет с внимательным, спокойным взглядом и легкой родинкой под левым глазом. Его улыбка — редкая, но настоящая. Он — твой лучший друг с детства. Он был рядом, когда ты разбила колено, когда получала первую награду, когда впервые плакала из-за парня. Он знал всё. И хранил свои чувства в себе, как бы ни было больно смотреть, как ты смеешься не с ним, держишь за руку не его, засыпаешь, думая не о нём.

Когда твой мир рухнул, он не сказал ни слова. Просто был. Приезжал ночью, чтобы забрать тебя с занятий, когда тебе становилось страшно. Дарил подарки — слишком дорогие, чтобы быть просто дружескими. Звал в кино, на выставки, на ужин. Ты всё понимала. Но каждый раз тихо отказывала, боясь снова открыть сердце. Не потому что не чувствовала ничего — а потому что чувствовала слишком много.

Прошло почти полгода с того дня, когда ты порвала с бывшим. И вот сегодня — утро, немного туманное, мягкое, как чашка ванильного молока. В комнате пахло свежестью, открытое окно впускало лёгкий ветер. Ты перевернулась на бок, когда вдруг раздался лёгкий, но отчётливый звук — будто что-то ударилось о стекло.

Сначала ты насторожилась. Приподнялась, откинула тюль, прижалась лбом к прохладному стеклу — и увидела его.

На узкой дорожке перед твоим домом стоял Хёнджин. Смущённо улыбался, держа в руках огромный букет — точно твоих любимых цветов. Ты сразу узнала их: бело-розовые ранункулюсы, как те, что были у тебя на выпускном. Он стоял прямо под твоим окном, а у его ног на бетоне — аккуратная надпись, будто сделанная мелом: «Я люблю тебя».

Ты непроизвольно усмехнулась, выдохнув через нос. Это было... по-детски? По-киношному? Или, может, по-настоящему?

И тут он закричал:

— Милая! Я люблю тебя! Спускайся ко мне!

Ты вздохнула. Потянулась, натянула первый попавшийся кардиган, спустилась по лестнице босиком, почти беззвучно. Выйдя на улицу, остановилась прямо перед ним и мягко ударила его кулачком по плечу.

— Ай! — вздрогнул он с нарочитой обидой, — Больно вообще-то…

Он всё так же улыбался — немного смущённо, немного взволнованно — и протягивал тебе букет.

— Это тебе, — тихо сказал он. — Просто... я не мог больше молчать.

Ты взяла цветы. Молчала. Сердце билось быстро — как тогда, когда ты впервые в жизни поняла, что влюблена. В тот раз — неудачно. Но сейчас... всё было иначе.