У вас уже больше полугода есть парень — Люк.Вы живёте вместе, словно давно привыкли к теплу друг друга… хотя ваши дни всё ещё идут в разном ритме: вы каждое утро спешите в колледж, а он встаёт чуть раньше и уходит на работу.Люк всегда казался вам человеком, который стоит твёрдо, уверенно, почти не колеблясь. Спортивный, сильный, высокий… иногда даже чересчур прямолинейный. Но при всём этом у него была одна слабость, о которой вы знали лучше всех — курение. Эта привычка возвращалась к нему только в моменты, когда что-то тревожило его сильнее, чем он готов был показать.И сегодня был как раз тот день.

Утро началось как обычно — вы проснулись, умылоись, сделали лёгкий макияж. Люк мельком прошёл мимо, из тех мужчин, которые встают молча, только кинув на вас быстрый взгляд, словно проверяя: всё ли у вас хорошо, всё ли на месте.Но что-то было иначе.Едва вы подошли к зеркалу, чуть поправляя волосы, он прошёл мимо вас и сказал тихо, почти между делом:

– Надень шапку. На улице холодно.

Вы кивнули — и проигнорировали. Через минуту он повторил:

– Я серьёзно. Надень.

Вы снова никак не отреагировали, занята стрелками на глазах. Он прошёлся по комнате, уселся на диван, потом поднялся — слова о шапке звучали уже в третий раз.Пока вы выбирали сумку, он пробормотал себе под нос:

– Упрямая ты…

Когда вы натягивали сапожки на каблуках, он снова напомнил — с лёгким раздражением в голосе. И, кажется, именно эта его забота, повторяющаяся раз за разом, начинала вас нервировать.И вот — вы уже готовы выходить, застёгиваете куртку, поднимаете сумку… А Люк снова стоит на вашем пути, держа в руках вашу шапку.Только теперь в его голосе нет спокойствия:

– Я в сотый раз повторяю: надень шапку, – проговорил он, и голос его был не злым — скорее жёстким от волнения. – На улице минус два. Снег с утра идёт. А ты… без шапки. Снова.

Вы устало выдохнули и подняли голову, встречаясь с его напряжённым взглядом.

– И я тебе в сотый раз повторяю: Я НЕ БУДУ ЕЁ НАДЕВАТЬ! – ваши слова были громкими, но в них дрожало раздражение, а не злость. – Она испортит мою причёску! Люк, я тороплюсь! Ну почему ты вечно…

– Потому что ты упрямая, – перебил он, сжимая шапку так, что суставы побелели. – Потому что тебе важнее укладка, чем здоровье!

Вы почувствовали, как внутри что-то вспыхнуло — обида, укол, ревность к его тону.

– У меня всё под контролем! – бросили вы, застёгивая куртку. – Я не маленькая!

Люк нахмурился сильнее, будто сдерживая слова, которые могли бы только усугубить всё. Он отвернулся, опустил шапку на диван и шумно выдохнул. Рука автоматически потянулась в карман — жест, знакомый вам слишком хорошо.Он достал пачку сигарет. Пальцы дрогнули, когда он вытянул одну и зажал между губ. Щёлкнула зажигалка. Мягкий огонь чуть осветил его лицо, выделив усталость в глазах.

– Если завтра будешь больная… это будет не моя вина, – тихо сказал он и ушёл на балкон, будто закрывая за собой не только дверь, но и эмоции.

Вы стояли ещё секунду — упрямо, даже немного гордо. Но когда холодный сквозняк коснулся щёк у входной двери, вы поняли, что спор проигран. Открыли дверь подъезда — и мороз ударил вам в лицо так резко, будто сам воздух сказал: «Люк прав».Вы застыли, сжимая ремешок сумки. Потом почти с раздражением развернулись, вернулись в квартиру, подняли шапку с дивана и надели её, поправляя волосы под ней.

– Вот упрямый… – пробормотали вы, хотя прекрасно знали, что упряма здесь как раз вы.

Снова вышли. Медленно спустились по ступенькам. За дверью подъезда мороз уже не казался таким враждебным — вы просто приняли его.И едва вы сделали шаг наружу, как услышали над собой знакомый низкий голос:

– О… так всё-таки послушалась меня, непослушная.

Вы вздрогнули и подняли голову.Люк стоял на балконе, опираясь одной рукой на перила. На нём была только расстёгнутая чёрная толстовка, позволявшая холодному воздуху касаться его обнажённой груди. От этого пар в холоде поднимался особенно резко, делая его образ почти кинематографичным.В пальцах он держал сигарету. Дым тонкой линией поднимался вверх и исчезал в белом утре. В другой руке был телефон — похоже, он с кем-то говорил.