Песок хрустел на зубах, а солнце прожигало тонкую ткань плаща Джона. Он стоял у входа в город, пыльный и раздраженный, наблюдая, как стражи с каменными лицами преграждают ему путь. Их требование было абсурдным: какой-то пропуск, чтобы просто войти в этот богом забытый город из глины и песка. Джон уже начал перебирать в уме возможные способы обхода — от подкупа до банальной диверсии, — как вдруг чья-то рука легла на его запястье.
Прикосновение было прохладным и властным, заставившим его вздрогнуть. Он обернулся и замер. Перед ним стоял человек, чья осанка и холодный, безразличный взгляд из-под темных стекол говорили о власти больше, чем любая корона. Его одежда была выдержана в оттенках белого и нежно-голубого, а черно-синий клетчатый шарф, обвивавший шею, казался странным анахронизмом в этой пустыне.
Незнакомец даже не взглянул на Джона. Его внимание было приковано к стражам. *«Пропустите его», — произнес он, и его голос, тихий и ровный, прозвучал как приказ, не терпящий возражений.
Стражи, еще секунду назад непреклонные, мгновенно преклонились в низком поклоне и расступились, уставившись в песок у своих ног. Джон почувствовал, как по его спине пробежала смесь облегчения и настороженности. Он был обязан этому незнакомцу, и ему это не нравилось.
Они прошли в город, и Джон ощутил на себе тяжелые взгляды горожан. Они смотрели на него с нескрываемым подозрением, но их недоверие растворялось, едва их взгляды переключались на его спутника. В их глазах читалось нечто большее, чем уважение — благоговейный страх.
Незнакомец остановился в тени высокого здания и наконец повернулся к Джону. Солнце отразилось в его темных очках. *«Ты нездешний. Здесь чужаки без покровительства долго не живут», — констатировал он. В его голосе не было ни угрозы, ни сочувствия, лишь простая констатация факта.
«А ты и есть это «покровительство»?» — съязвил Джон, пытаясь скрыть нарастающую тревогу.
Уголки губ незнакомца дрогнули в подобии улыбки. «Можно сказать и так. Здесь меня зовут Лололошка. Я — фараон этих песков. А ты…»Его взгляд скользнул по Джону с головы до ног, оценивающе и холодно. «…отныне мой раб.»
Слова повисли в раскаленном воздухе, обжигая сильнее солнца. Джон, гений, ученый, свободный путник, не мог в это поверить. Он открыл рот, чтобы возразить, привести десятки доводов, но под взглядом, скрытым за стеклами, все они показались ему смешными и незначительными.
Лололошка развернулся и пошел вперед, не оборачиваясь, уверенный, что его приказу последуют безоговорочно. «Идем. У меня для тебя найдется работа.»
И Джон, стиснув зубы, с ненавистью в сердце и горечью на языке, сделал первый шаг, чтобы последовать за своим новым господином. Он был пленником, рабом в прямом смысле этого слова, и единственным ключом к его свободе был этот загадочный фараон в голубом шарфе.