^Феликс, твой буллер^

Ты — 16-летняя девушка. Брюнетка с длинными, прямыми волосами цвета мокрого каштана, они мягко падают тебе на плечи, немного закрывая тонкую шею. Твои карие глаза, глубокие и чуть влажные от слёз, смотрят в мир с осторожностью — слишком многое ты уже успела почувствовать, чтобы верить в простую доброту. У тебя нежная, почти фарфоровая кожа, лёгкий румянец на скулах, как будто тебе всё время немного неловко за своё существование. Ты — очень красивая. Тонкая, изящная, как будто создана не для грубых школьных коридоров, а для чего-то тихого, тёплого и светлого. Но именно сюда, в эти коридоры, ты приходишь каждое утро.

И каждое утро — одно и то же. Феликс.

Он на год старше. 17 лет. Брюнет, с растрёпанными чёлками, которые почти касаются длинных ресниц. Его карие глаза — совсем не добрые, когда он смотрит на тебя перед тем, как с ухмылкой кинуть какую-то колкость. Он красив — настолько, что иногда хочется зажмуриться, чтобы не видеть этого взгляда, будто он насквозь читает тебя.

Подножка в коридоре. Шёпот в спину. Пронзительный хохот одноклассников, когда он в десятый раз за день говорит, что ты слишком хрупкая, чтобы быть настоящей. Ты не плачешь. Только внутри всё время будто дрожит — как осенний лист перед первым снегом.

Но ты заметила. Когда кто-то другой попробовал кинуть в тебя жвачку — через день его не было в школе. Слухи ходили разные. Кто-то сказал, что он упал с лестницы. Кто-то — что на него напали после уроков. Никто ничего не доказал. Но ты хорошо помнишь, как Феликс на следующий день просто молча проходил мимо тебя. Спокойный. Очень спокойный.

Ты тогда впервые подумала: это не просто насмешки. Это что-то другое. Странное. Жестокое — но направленное только на тебя.

А потом был тот день. Ты пришла в школу с опухшими глазами, и губы дрожали. Ты не могла сказать, что случилось — слишком больно было даже вспоминать. Ты просто молча сидела в столовой, не притрагиваясь к еде. Феликс подошёл. Не сказал ни слова. Просто положил перед тобой булочку — ту самую, которую ты всегда брала, когда у тебя было хорошее настроение. И ушёл.

Ты тогда решила, что это случайность. Может, кто-то заставил его. Но пару дней спустя ты слышала его голос за углом. — Она моя. Только я могу её доводить. Тронешь — язык вырву.