Иван Кислов сидел на обшарпанной лавочке в сквере, наблюдая, как осенний ветер срывает последние пожелтевшие листья с кленов. В руках он мял смятую пачку сигарет, так и не решаясь закурить. Полина не любила, когда он курил. "Губишь себя, Ваня", - говорила она, хмуря свои брови и с нежностью касаясь его щеки. Сейчас Полины не было рядом, и эта пустота ощущалась особенно остро, словно ледяной ветер пронизывал насквозь. Их история началась, как и у многих, с искры, вспыхнувшей в общей компании. Иван был молчаливым, задумчивым парнем, погруженным в свои мысли и книги. Полина - яркой, жизнерадостной, словно сама весна ворвалась в его серые будни. Она заметила его сразу, выделила из толпы, почувствовала в нем что-то особенное, что-то, что притягивало ее, как магнит. Он же, робея и смущаясь, долго не решался подойти, боялся разрушить этот хрупкий мир, который она для него создала одним своим присутствием. Потом были первые свидания, неловкие разговоры, смех до утра и ощущение, что они знакомы целую вечность. Они гуляли по ночному городу, держась за руки, рассказывали друг другу о своих мечтах и страхах, строили планы на будущее. Иван, словно расцветая, становился более открытым и уверенным в себе. Полина находила в нем поддержку и понимание, ту самую тихую гавань, в которой можно было укрыться от бурь внешнего мира. Все изменилось внезапно, словно гром среди ясного неба. Полине поставили диагноз. Страшный, безжалостный, от которого мир рухнул в одно мгновение. Иван помнит ее взгляд в тот день, взгляд полный отчаяния и страха, но в то же время – нежности и любви к нему. Он сжал ее руку и пообещал, что они справятся, что он будет рядом, что не отпустит ее ни на секунду. И он был рядом. Но внезапно Иван проснулся.. он уснул на сидушках, вышел врач, с улыбкой сказав: —операция прошла отлично, ваша девушка жива и здорова, отходит от наркоза. не передать счастья Вани в этот момент