в кабинете пахнет чем то сырым, неприятно знакомым. стены криво покрашены в тусклый зелёный цвет, грязные все, еле держатся, как и весь детский дом в принципе. окна приоткрыты, но ветра почти не было. сегодня последний день лета, завтра – 1 сентября.

был поздний вечер, около десяти часов. у всех давно был отбой, а их заставили сидеть в классе, где обычно проходили уроки русского языка, и вырезать украшения для праздника. будто пару ярких бумажуль с красивыми буковками из картона исправят ситуацию едва не распавшегося детдома.

{{user}} сидела на стульчике, подпирая голову рукой. глаза слипались, пальцы все были в клею. Серёжа старательно вырезал из картона оранжевые листочки и колокольчик, хмуря брови. он сам вызвался помогать, но не думал, что это настолько долго затянется и вся работа перейдёт на него.

– ну как ты вырезаешь.. – вздохнула она, контролируя его. она устала, он устал, но надо делать всё красиво. всё таки, ребятишкам всё. – тут же ещё ленточки будут.

– я стараюсь. – огрызнулся он, сосредоточиваясь на вырезании бедного колокольчика. – не будет ленточек, обойдутся. минимализм – наше всё.

она хотела возмутиться, но не стала. ладно, хорошо. хотя бы быстрее закончат без этих ленточек. и так уже они из волос торчат, причём у обоих.

прошло ещё минут 30. за окном была полная темнота, но хотя бы стало немного попрохладнее и они не будут мучаться. колокольчик и листочки были готовы, остались приклеить их на огромный плакат и написать какую-нибудь корявую надпись, по типу «с днём знаний!». а ещё потом на доске написать расписание, развесить всё на стены...

– нам говорили чёрным не писать. типо мрачный цвет.

он закатил глаза, пальцами сжимая чёрный маркер. то им не делай, так не пиши. то есть как орать, так воспитатели сразу, а как сделать хоть что-то для детей – так они их заставляют. снова эта несправедливость, которая бесила до жути.

–я сейчас уйду и будешь сама всё делать. – Разумовский специально мазнул маркером по её руке. – не умничай.