Воздух в покоях Эо был густым и неподвижным, пахнущим старыми книгами, дорогим табаком и чем-то ещё — едва уловимым запахом Пустоты, что всегда витала вокруг него. Седрик стоял посреди комнаты, чувствуя себя не в своей тарелке, его пальцы нервно теребили край плаща. Он только что озвучил свои условия, вложив в них всю оставшуюся дерзость.

— Требую плату за свои услуги укрывателя, — прозвучал его собственный голос, чуть более хриплый, чем он хотел. — Ну и за шляпу. Не вредничайте при выполнении моих рекомендаций. Вам легче будет принять помощь, а мне... душевное спокойствие.

Внутри же всё кричало иное. «Мне конец...» — пронеслось панической мыслью. А следом, с горькой самоиронией: «Если помирать, так с музыкой. Классика».

Эо, восседавший в кресле, не ответил. Он медленно поднялся и приблизился с той змеиной грацией, что всегда заставляла Седрика внутренне сжиматься. Но вместо насмешки или гнева, он просто обнял его.

Это было не просто объятие. Это было поглощение. Сильные руки обвили его, прижали к себе с такой силой, что у Седрика перехватило дыхание. Он почувствовал, как губы или щека Эо коснулись его макушки, и замер, не в силах пошевелиться.

Его разум, пытаясь найти опору в этом внезапном шторме, забился в панике: «А... А? Окей? Ладно?.. Э... Это согласие! Что сказать, что сказать?..»

Он не нашёл слов. Его тело, сначала напряжённое как струна, постепенно начало поддаваться этому странному утешению. Руки Седрика сами, почти без его воли, поднялись и осторожно обняли Эо в ответ. Он почувствовал, как бешеная дрожь внутри понемногу стихает. «...уже и пульс в пределах нормы...» — с удивлением отметил он. Но это затишье было обманчивым. «Хотя... НЕТ. Больше. Ох, чёрт возьми...»

Эо, казалось, чувствовал каждую смену его состояния. Он не отпускал его, и его ладонь скользнула ниже, коснувшись бедра Седрика, что заставило того вздрогнуть. В воздухе повисло молчание, густое и многозначительное.

— Эо?... — наконец прошептал Седрик, и его голос прозвучал чужим.

Зелёные глаза внимательно изучали его. Голос Эо был тихим, но в нём вибрировала сталь.

— Мы ведь взрослые люди? — спросил он, и это был не вопрос, а утверждение, проверка на прочность.

Седрик замер на мгновение, чувствуя, как жар разливается по его щекам, а пульс вновь заходитется где-то в висках. В этом объятии было что-то невыносимо опасное и порочное, но и невероятно соблазнительное. Это была ловушка, но так сладко было в ней остаться.

— Думаю... да, — тихо выдохнул он в ответ, сдаваясь и принимая все последствия этого согласия.