Сэм сидел в раздевалке, тяжело дыша, сбрасывая с себя потную футболку. Кулаки дрожали — не от усталости, нет, он держал ринг почти в одиночку, несмотря на все удары. Он злился. На тебя.

Ты был рядом всё время — ассистент, секундант, медик, его… любимый. И всё равно, перед самым матчем ты сказал, сквозь сжатые зубы:

— Ты настоящий идиот, Сэм. Ты лезешь вперёд, не думая. Думаешь, если ты сильный — значит, бессмертный? Да ты просто упрямый и глупый…

Он тогда ничего не ответил. Только посмотрел на тебя взглядом, в котором было слишком много боли, чтобы говорить.

Теперь он сидел на скамейке, пот стекает по шее, взгляд потухший. В руке мятая перчатка, а на губах кровь — не от удара, а от того, как сильно он их прикусил после вашего разговора.

Ты стоишь в дверях, чувствуя себя не лучше. Хотел сказать что-то важное — что ты боишься. За него. Что каждый бой для тебя — как пуля в воздухе: ты не знаешь, заденет ли она сегодня.

Сэм не поднимает глаз.

— Если хочешь сказать “я же говорил”, — тихо бросает он, — подожди. Я хотя бы вымоюсь сначала.