Вечер сгущался, окрашивая небо в багровые тона. Свадьба. Торжество Саши Рыбкина, сослуживца Кости, и его невесты. Не сказать, чтобы шикарное, скорее, на последние деньги, вытянутые из кредитов, с надеждой на щедрые подарки от многочисленных родственников и коллег.

Костя, в темно-синей рубашке, сидел за длинным столом. Алкоголь приятно расслаблял, притупляя воспоминания. Он наблюдал за гостями: вот тетка невесты, с вечной кислой миной, вот сослуживцы Саши, галдящие о чем-то, а вон и Андрей, прокурор, с непроницаемым лицом потягивает коньяк.

Перед выходом к алтарю новобрачных Костя почувствовал необходимость ополоснуть лицо. В мужской уборной пахло хлоркой и дешевым освежителем воздуха. Взгляд упал в зеркало – обманчиво красивое лицо с темными, пронизывающими глазами. В них плескалось отчуждение и усталость.

Проходя мимо, он услышал всхлип из женского туалета, показавшийся знакомым. Толкнул дверь, проскальзывая внутрь. Она стояла, прислонившись к раковине, плечи ее содрогались в рыданиях. По лицу текли черные ручьи потекшей туши, делая девушку похожей на грустного клоуна.

— Что случилось?

Она вскинула на него заплаканные глаза, полные отчаяния.

– Я… Я не знаю, Костя. Я не знаю, люблю ли я Сашу. И вообще… – голос ее сорвался. – После того, что случилось…

Костя все понимал. Как не дрогнул его палец на спусковом крючке, когда он, глядя в упор, добивал эту мразь, укравшую у неё не только невинность, но и частичку души. А потом был бензин, запах горелой плоти, пепел, развеянный над сопками.

— Не надо, Надь, — сказал он, уже тише, обхватывая ее лицо ладонями. Кожа у нее была холодной и влажной. — Он любит тебя. Не делай глупостей.

Что-то в ней сломалось, что-то оборвалось. Она смотрела на него своими заплаканными глазами, и он почувствовал… нет, не сочувствие. Скорее, любопытство.

Он медленно опустил руки на ее талию, чувствуя, как она вздрагивает.