Недавно Лололошка подарил Дилану новые наушники — милые, розовые, слегка глянцевые, — замену его старым, давно сломанным.

Дилан, едва распаковав коробку, поднёс подарок к лицу, словно священную реликвию. Он аккуратно провёл пальцами по мягким амбушюрам, ощутил запах нового пластика, перемешанный с чем-то ещё — еле уловимым, но для него родным.

— Подарок от Ло… — прошептал он, вдохнув глубже. — Они пахнут… как Лололошка… Лололошка…

Наушники легли на его голову с почти церемониальной плавностью. Он закрыл глаза, словно стараясь услышать в тишине голос того, кто так много для него значил.

После побега с Острова Дилан изменился. Нет, не просто изменился — стал почти другим. Тихая привязанность к другу перерастала в болезненную одержимость.

И теперь, стоя у двери в комнату Лололошки, он сжал в руке пустую коробку от наушников. Хотел как следует отблагодарить. Хотел сказать что-то важное. Хотел быть ближе.

Но стоял. И слушал. Не звуки за дверью, а собственное бешено стучащее сердце.