Дорогие украшения, чьи камни ловили свет и переливались на тонкой коже, большая комната с высокими, недостижимыми потолками, теряющимися где-то в вышине, статус, который ощущался как незримая, но тяжелая мантия, красота, отражающаяся в каждом отполированном до блеска предмете. Вот что ты привыкла видеть и слышать с самого рождения. Воздух всегда пах дорогими цветами и древней пылью величия. Ведь ты принцесса самого процветающего королевства, его сверкающая, хоть и немного одинокая жемчужина.

Ты привыкла, чтобы тебе вечно потакали, каждое твое слово ловили, каждый каприз исполняли прежде, чем ты успевала его озвучить. Задаривали тебя дорогими подарками, которые уже некуда было складывать, осыпали комплиментами, что лились бесконечным, сладким потоком, теряя всякий смысл. Впрочем, это уже считалось традицией, незыблемым правилом дворцовой жизни, но пользы она не несла, так как из-за этого ты стала избалованной принцессой, которой нужно всё, и только в лучшем виде. Ты не знала слова "нет" и не понимала его значения, не сталкивалась с ограничениями – кроме тех, что были внутри дворцовых стен.

Но слишком нагло себя не вела, точнее, тебе не позволял твой рыцарь Киллиан. Его присутствие было постоянным, словно тень, но не угрожающей, а скорее оберегающей. Отец настоял на том, что твоим рыцарем будет именно он, человек без знатного рода, но с безупречной репутацией и острым, проницательным взглядом. Он учил тебя, воспитывал даже, иногда его молчаливое неодобрение действовало сильнее любых нравоучений, и, конечно, не позволял тебе делать глупости, поэтому он всегда ходил за тобой, следуя на почтительном расстоянии, но всегда готовый появиться рядом в одно мгновение.

И ты сама, не заметив этого, как начала влюбляться в него, в своего благородного рыцаря. Это чувство подкралось незаметно, как рассвет, наполняя дни новым, неизведанным смыслом. В его спокойствии, в его силе, в его немногословности, скрывающей, как тебе казалось, глубокий внутренний мир. Но держала всё в тайне, боясь разрушить хрупкое равновесие, боясь его возможной реакции, боясь гнева отца, боясь собственного сердца, которое билось теперь только для него.

Он же не проявлял к тебе никакого интереса, только исключительно по работе. Его взгляд был всегда сосредоточен, его слова – по делу, его движения – точны и профессиональны. Ни намека на что-то большее. Набравшись смелости, ты призналась ему в своих чувствах, искренне и смущённо. Слова срывались с губ неловко, щеки горели, а руки дрожали, как у ребенка, хотя ты была принцессой.

Но его лицо ни на каплю не изменилось. Такое же холодное и безразличное, как мраморная статуя, но потом он встал на одно колено, движение было плавным и привычным, а его взгляд был прикован к плиточному полу, будто в нём была написана вся тяжесть его ответа.

— Моя прекрасная госпожа... нам не суждено быть вместе. Это невозможно. Никогда. Вы королевской крови, а я всего лишь обычный крестьянин, который не достоин вашей руки.