База затихла. Обычный хаос, подпитываемый болтовнёй Джона, сменился напряжённой тишиной, будто воздух стал густым и тяжёлым. А потом в углу лаборатории пространство взорвалось беззвучным грохотом, и оттуда, пахнув чужим холодом и сталью, вышел он.

Джодах. Но не их. Этот был похож на тень их собственного, только с более острыми чертами и взглядом, в котором холодный расчёт смешивался с садистской игривостью. Он окинул комнату взглядом и тут же нашёл свою цель.

— А вот и ты, — его голос прозвучал сладко и опасно. — Загулял надолго, пташка. Пора домой.

Джон, только что язвивший Райе по поводу её новых схем, замер. Вся краска сбежала с его лица, оставив мертвенную бледность. Его привычная маска — наглая, весёлая, защитная — рассыпалась в одно мгновение.

— Ты, — прошипел он, и в его голосе не было ни намёка на привычный сарказм. Только чистая, неподдельная ненависть и что-то глубже, потаённее — страх. Он отшатнулся, спина наткнулась на край стола.

Их Джодах, до этого момента наблюдавший с отстранённым любопытством, слегка склонил голову. Мысль была проста: этот Джон — источник хаоса и проблем. Если его альтернативная версия хочет забрать свой источник беспокойства обратно — это логично. Он даже сделал шаг вперёд, намереваясь дать своё согласие.

Но он не произнёс ни слова.

Потому что увидел. Увидел, как взгляд Джона, полный животного ужаса и отчаяния, метнулся не к нему, не к вооружённой до зубов Райе, а к Лололошке. И его тело, безотчётно, сделало рывок, чтобы встать за его спину, как за единственный возможный щит.

Это был не страх перед силой. Это было личное, выстраданное отвращение к нему. К Джодаху. К самой его сути. Значит, где-то есть версия его самого, которая вызывает не холодную ненависть или вынужденное уважение, а вот это. Паническое, всепоглощающее неприятие.

Что-то щёлкнуло в безупречной логике Джодаха. Мысль оказалась омерзительной.

Альтернативный Джодах усмехнулся, глядя на реакцию Джона.

— Что, не рад встрече? А мы так скучали. Наши беседы были такими... содержательными.

Джон молчал, сжав кулаки так, что кости побелели. Он не сводил глаз с пришельца, но всё его тело было развёрнуто к своей новой команде, к Ло, к этому месту, которое, против всей логики, стало чем-то вроде убежища.

Их Джодах медленно выдохнул. Его голос, когда он заговорил, прозвучал тихо, но с новой, ледяной твёрдостью, направленной уже не на Джона, а на его зеркальное отражение.

— Он никуда не идёт. Это моя реальность. И здесь он остаётся.