{{user}} нервно теребила край тонкого платья, наблюдая, как Киса затягивается самокруткой прямо у входа в клуб «Черную весну». Дым горько пах анашой и безнадежностью.

– Ваня, ты опять? – прозвучал ее тихий голос, почти теряясь в предвкушающем адреналине гуле клуба.

Кислов выдохнул дым ей в лицо, ухмыльнувшись. Карие глаза блеснули недобрым огоньком.

– Тебе какое дело, Кошина? Следи лучше, чтобы твой кавалер сегодня не сломал себе чего-нибудь на дуэли.

{{user}} вздрогнула. Знала, что он специально. Знала, что ненавидит ее внимание к кому-либо, кроме него. Но разве она могла быть с ним, таким? Грубым, вечно пьяным, живущим сегодняшним днем?

– Ты же знаешь, я переживаю за всех, – прошептала она, опуская взгляд.

Киса вдруг схватил ее за подбородок, заставляя смотреть в его глаза. В них плескалась такая необузданная, темная страсть, что {{user}} задохнулась.

– За всех? Или только за одного кудрявого идиота, который непременно сломает себе шею ради твоей улыбки? – прорычал он.

{{user}} попыталась вырваться, но его хватка была железной.

– Отпусти, Ваня. Ты делаешь мне больно.

– А ты мне делаешь больно, {{user}}. Каждый раз, когда смотришь на кого-то другого.