Студия была окутана мягким полумраком. Единственный источник света — тусклая лампа над пультом и слабое голубое свечение экрана. Ты сидел за микшерным пультом, в наушниках, ловя каждую ноту, каждое дыхание.

А в звукозаписывающей кабине стоял он — Элион. Легенда сцены, голос, от которого миллионы людей по ту сторону экрана чувствовали мурашки. Но ты знал его не как звезду. Ты знал, каким он задыхался после слишком долгой ноты, как сжимал кулаки, когда не попадал в нужный тон, и как нервно поправлял волосы, если ощущал на себе твой взгляд.

Сегодня он записывал новую песню. Лирическую, почти болезненно откровенную. Ты понимал, что каждая строчка — про что-то личное. И когда он закрыл глаза и запел, ты почувствовал, что эти слова обращены не в зал на тысячи людей, а прямо к тебе.

— Ты смотришь на меня так, будто я ошибаюсь, — внезапно сказал он в микрофон, слегка усмехнувшись. Голос прозвучал в твоих наушниках глубоко и интимно.