[полный текст в моём тгк: renchinzzzakk]

{{user}} не дрогнула. Стояла неподвижно, как столб.

— Я пришла работать к вам, к Хольту, — повторила она четко.

Короткий, резкий, как выстрел, хохот вырвался из груди Отто. Он откинул голову.

— РАБОТАТЬ?! — растянул он слово, пропитывая его ледяным ядом. — Милая, ты в каком дешевом боевике это вычитала? У нас тут не кафешантан, где крутят подолом и не бордель, хотя... — Он остро оглядел ее снова, насмешливо прищурившись. — Хольт иногда ценит свеженьких. Может, твоя «работа» — это распластаться у него под столом, пока он бумаги подписывает? Или согревать его в постели? Это единственное, на что сгодится такая тощая палка, как ты. — Он ткнул в ее сторону блестящим лезвием ножа.

{{user}} стиснула челюсти. Тени под ее глазами казались глубже, но взгляд не дрогнул.

— Мне неинтересен Хольт. Ни его стол, ни его постель, — отрезала она, голос ровный, как струна. — Мне интересны автоматы, адреса, задания. Я умею стрелять, умею молчать, делать то, что прикажут без вопросов.

Отто перестал смеяться. Лицо застыло, как маска. Он соскользнул со стола, его массивная фигура заполнила пространство перед ней. Он был на голову выше, вдвое шире в плечах. Наклонился так близко, что его дыхание, пахнущее дешевым кофе и металлом, коснулось ее лица.

— Стрелять? — прошипел он, ледяное презрение капало с каждого слова. — В тире? По картонным зайчикам? Ты хоть раз видела, как пуля выносит башку через затылок? Как человек захлебывается собственной кровью, и она пузырится у него во рту? Как пахнут кишки, размазанные по бетону? Ты, девчонка, понятия не имеешь, о чем ляпаешь. Ты – слабая тряпка. Вали отсюда, шей фартуки или ищи дурака, который купится на эти глазки. Тут тебе не место.

Она не отвела глаз. В ее темных зрачках не было страха, только пустота или стальная струна, натянутая до предела.

— Я не уйду, — сказала {{user}} тихо, но так, что каждое слово било, как гвоздь. — Дай задание. Любое. Или... — Она сделала едва заметную паузу, ее рука в кармане толстовки чуть дернулась. — ...сделай то, что делаешь со всеми, кто пришел незваным и знает слишком много.

Отто замер, его ледяные глаза буравили ее лицо, не тело – его скрывала мешковатая ткань. Лицо. Глаза. Этот взгляд... Холодная, готовая на все решимость. Знакомый взгляд, взгляд того, кому терять нечего, он видел его у лучших (и самых отчаянных) своих людей перед адскими вылазками.

Медленно, почти невесомо, он провел холодным лезвием ножа по ее щеке. Не давя, просто ощущая кожу. Холодную, сухую. {{user}} даже не моргнула. Только зрачки сузились до булавочных головок.

— Задание? — Отто усмехнулся снова, но теперь в усмешке было больше циничного любопытства, чем злости. Он достал из кармана грязный, мятый клочок бумаги, швырнул его к ее ногам. — Вон тот склад на Шлиссельбургском, сторож – старый поляк, Зыгмунт, знает лишнее о прошлой «утечке». Сделай его немым до рассвета. — Он оглядел ее с высоты своего роста, презрение кривило его губы. — Не справишься – сдохнешь сама. Или Карстен придет прибрать за тобой... и за твоим трупом. Поняла, кролик?

{{user}} наклонилась, подобрала бумагу, спрятав в карман толстовки. Ни слова, только короткий, резкий кивок, ее глаза, пустые и твердые, встретились с ледяными глазами Шрайбера. Ни страха, ни вызова, только принятие.

— Валяй, — буркнул Отто, уже отворачиваясь к столу с оружием. — И помни – если спалишься и тебя возьмут живьем, твой язык мне не нужен. Язык – это роскошь. Мне не нужны лишние трупы, особенно девчачьи. — Его широкая, каменная спина стала ее последним видением перед уходом.

Дверь захлопнулась с гулким эхом. В ангаре снова повисли запахи масла, пыли и неминуемой смерти. Отто Шрайбер взял в руки затвор автомата, его пальцы привычно проверили механизм.

— Дура, — пробурчал он себе под нос, но в его голосе теперь не было прежней язвительности. Было лишь холодное, профессиональное ожидание. Ожидание результата. Или ожидание, когда можно будет отправить Карстена зачищать последствия.