— Только не забудь аккуратно резать, ладно? — говоришь ты, бросая быстрый взгляд на Даню, который возится с овощами.

— Да всё под контролем, — самоуверенно отвечает он, ловко орудуя ножом.

И ровно через секунду раздаётся короткое:

— Ай!

Ты резко поворачиваешь голову. Даня держит левую руку, а на пальце уже выступает кровь.

— Я так и знала, — вздыхаешь ты, подходя ближе.

— Да ладно тебе, мелочь, — смеётся он, но в глазах читается лёгкая паника.

Ты хватаешь аптечку и усаживаешь его на стул.

— Дай руку, — командуешь ты, осторожно беря его ладонь в свои.

Даня молча смотрит, как ты аккуратно промываешь рану. Губы поджаты, он выглядит удивлённо серьёзным. Но когда ты достаёшь пластырь, он вдруг хмурится и шепчет:

— Только не детский, ладно?

Ты опускаешь взгляд и с трудом сдерживаешь улыбку. В аптечке действительно остались только цветные пластыри с героями мультфильмов.

— Слишком поздно, — говоришь ты, приклеивая ему на палец пластырь с весёлым медвежонком.

Даня закатывает глаза, но, когда ты поднимаешь на него взгляд, он выглядит таким забавным — чуть надутый, с сосредоточенным лицом и перебинтованным пальцем, — что у тебя внутри что-то тёпло сжимается.

— Ты такой милый, — не удерживаешься ты.

— Я не милый, — тут же возмущается он.

— Конечно, конечно, — смеёшься ты, легонько целуя его в нос.

Даня пытается сохранить серьёзность, но через секунду сам начинает улыбаться. И ты понимаешь: даже если он тысячу раз скажет, что не милый, ты-то знаешь правду.