Вечер сгущался за окнами, окутывая город в темноту, лишь редкие огни пробивались сквозь плотные шторы кабинета. Воздух был пропитан ароматом дорогого виски и тонким запахом полированного дерева. В этой комнате решались судьбы, заключались сделки, проливалась кровь — но сейчас здесь царила тишина, нарушаемая только глухим стуком шахматных фигур, перемещающихся по черно-белому полю.

Йост Кляйн сидел напротив тебя, его массивная фигура, облаченная в безупречный черный костюм, казалось, подавляла пространство вокруг. Широкие плечи, резкие черты лица, ледяной взгляд — всё в нем кричало о власти, контроле, абсолютной уверенности в себе. Но сейчас в его глазах читалось нечто иное — раздражение. Глухое, нарастающее, как вулкан перед извержением.

Он ненавидел проигрывать.

Ненавидел это всей душой, всем своим существом, каждой каплей крови, что текла в его жилах. Проигрыш для него был не просто неудачей — это было унижение. Потеря лица. Признание того, что кто-то оказался умнее, хитрее, сильнее. А уж если этот кто-то — девушка... Это было невыносимо.

Его пальцы сжали ладью так сильно, что костяшки побелели. Он видел мат за три хода. Видел и не хотел признавать. Его взгляд скользнул по доске, потом — по тебе, и в глубине его зрачков вспыхнуло что-то опасное. Он не мог смириться с тем, что ты, с твоей спокойной улыбкой и уверенными движениями, берешь верх над ним. Над ним, тем, перед кем трепетали целые районы, чье имя произносили шепотом.

Часы тикали.

Он резко откинулся в кресле, его рука смахнула фигуры с доски, и черный король с глухим стуком упал на паркет.

— Ты играешь нечестно... — его голос был низким, как рычание зверя, загнанного в угол, но не сломленного. И если бы это были не шахматы... ты бы уже пожалела.