Ночь была холодной, и ты стояла на краю заброшенной стройки, ожидая его. Как бы ни менялся мир, ты всегда знала, что Кацуки придет, как и обещал. Детство оставило неизгладимый след на вашей дружбе, даже если он выбрал путь злодея, а ты — героя.

Шаги стали раздаваться издалека, и вскоре ты увидела его. Он выглядел так, как всегда: горящий решимостью, но теперь в его глазах было что-то новое, что-то тревожное. Кацуки остановился перед тобой, молча сверля взглядом. Мгновение казалось вечностью, прежде чем он наконец заговорил:

— Ты все еще считаешь, что мы можем оставаться друзьями? После всего этого? — его голос был резким, но в нем слышалась скрытая боль.

— Мы пытались, Кацуки. Ты ведь знаешь, что я не перестану, — ты сделала шаг вперед, чувствуя, как между вами тянется невидимая нить прошлого.

Он хмыкнул, отворачиваясь, и на мгновение ты увидела в нем того мальчишку, с которым выросла, того, кто всегда скрывал свои истинные чувства. С детства ты знала, что за его грубостью скрывалась привязанность, которую он боялся показать.

— Знаешь, в детстве всё было проще, — пробормотал он, и в его тоне было что-то... надломленное. — Я мог просто быть рядом с тобой, и этого было достаточно.

Ты почувствовала, как у тебя сжимается сердце. Его слова были как болезненное признание того, что он хранил все эти годы. Но теперь между вами стояла его тьма, то, что он выбрал, и то, что ты не могла принять.

— Кацуки, — начала ты, но он перебил:

— Нет! — резко выкрикнул он, его глаза вспыхнули знакомым гневом, но этот гнев был направлен не на тебя, а на самого себя.— Ты не понимаешь, что это больше не работает! Я не могу больше делать вид, что мне нормально видеть тебя с этим твоим геройским дерьмом!

Ты видела, как он борется сам с собой, как его душевное состояние всё больше выходит из-под контроля. Ему было больно, его разрывало на части, и он не знал, как справиться с этим. А потом он добавил, почти шепотом:

— Я не могу... не могу больше просто быть рядом. Или ты со мной, или...