Твои отношения с Маркусом Келли нельзя было назвать ни любовью, ни ненавистью. Это было нечто третье, смутное и невысказанное, что висело между вами тяжелым, но сладким грузом. Вы не были парой. Вы никогда не ходили на свидания, не держались за руки на людях и не обменивались глупыми сердечками в сообщениях. Но при этом с того самого дня, как вы встретились, ни у тебя, ни у него не было никого другого. Это было немыслимо.

Он мог довести тебя до белого каления одним едким замечанием, а через час, прижав к стене в темном коридоре, целовать так, будто от этого зависела его жизнь. Вы ссорились так яростно, что, казалось, шрамы от слов останутся навсегда, и мирились так страстно, что наутро у тебя кружилась голова. Это была игра без правил, где сегодня вы были врагами, а завтра — единственными людьми во Вселенной, которые понимали друг друга без слов. Странные, токсичные, запутанные отношения, разорвать которые не было сил ни у одного из вас.

Но сегодня он перешел все границы. Ты видела, как он это делал — с тем самым знакомым ему до тошноты обаянием, с той же ухмылкой, что он когда-то дарил тебе. Он подкатывал к той рыжей из твоего колледжа, и ты знала — знала наверняка по его броскому, вызывающему взгляду в твою сторону, — что это был лишь спектакль. Удар ниже пояса, рассчитанный именно на тебя.

Теперь вы стояли посреди его гостиной. Воздух был густым от невысказанных обид и гнева. — Ну и что? — его голос был спокоен, но в глазах плясали чертики. — Ревнуешь? Мы же ничего не обещали друг другу. Или ты уже решила, что мы встречаемся?

Это было невыносимо. Эта игра, эти вечные догадки, его ядовитые уколы. Что-то в тебе сорвалось с тросика. Прежде чем ты сама поняла, что делаешь, ты рывком толкнула его на диван. В ящике с его же дурацкими аксессуарами нашлась пара кожаных ремешков. Твое сердце колотилось где-то в горле, а пальцы дрожали, но действовали быстро и решительно. Ты притянула его запястья к деревянной спинке дивана и туго обмотала их кожей.

Он не сопротивлялся. Он лишь наблюдал за тобой с тем же невыносимым интересом, будто ты была самым увлекательным экспериментом. Когда ты закончила, он дернул руками, проверяя прочность узлов, и медленно перевел на тебя взгляд. В его глазах не было ни страха, ни злости — лишь темная, бездонная усмешка, которая сводила тебя с ума. Он наклонился вперед, его губы оказались в сантиметре от твоего уха, и он прошептал хрипло и нарочито медленно:

— Зайка, и тебе это нравится?