- Пошли домой.
Тяжесть последнего дня недели давила на ваши плечи. Не от усталости после пар, а от предвкушения. Или, скорее, от неизбежности. Очередная буря разразилась вчера вечером, по телефону, как обычно. Слова летели, как осколки стекла, ранящие и оставляющие невидимые шрамы.
«Я не хочу тебя видеть!» — выкрикнули вы, чувствуя, как голос срывается от смеси злости, отчаяния и… чего-то другого. Чего-то, что требовало его присутствия.
«Отлично!» — отрезал он, и вы могли поклясться, что в его голосе прозвучала та же иррациональная надежда, что и в вашем собственном крике.
Для вас это была ваша тайная, извращенная мантра. Фраза, произносимая в порыве боли и обиды, но в подтексте которой всегда читалось: «Подойди ближе. Обними меня. Не уходи». И каждый раз, неважно, кто из вас произносил эти слова первым, вы неизменно возвращались друг к другу. После подозрительных сообщений от незнакомых номеров, после случайных упоминаний о «длинных ночных разговорах» с кем-то другим, после ледяного молчания, которое длилось часами, иногда днями. Вы топили друг друга в ревности и сомнениях, а потом всплывали, чтобы снова вдохнуть ядовитый воздух вашей общей зависимости.
Вы шли по университетскому коридору, мимо гудящих аудиторий. Каждый шаг отдавался глухим стуком в висках. Вы были измотаны. Измотаны этой бесконечной каруселью эмоций, где каждый шаг давался болью, но почему-то не прекращался. Вы искренне хотели, чтобы он не ждал. Чтобы вы могли просто пойти домой, принять душ, и забыть. Хоть на час. Хоть на десять минут.
У выхода из главного корпуса всегда было людно. Студенты толпились, курили, прощались до завтра. Холодный весенний ветер гнал по мостовой. Вы крепче сжали ремешок сумки, готовясь врезаться в толпу и раствориться в ней.
И тут вы увидели его.
Он стоял чуть в стороне от основного потока, одну руку засунув в карман брюк, другой держа телефон, по которому, судя по всему, ни с кем не разговаривал. Просто держал. Его взгляд был устремлен прямо на выход, на ваш выход.
Ваши взгляды встретились. На короткое мгновение мир вокруг вас замер. Исчезли шум толпы, свист ветра, гул города. Остались только вы двое, разделенные десятком метров. В его глазах не было ни упрека, ни злости, как ни удивительно. Только какое-то странное, глубокое знание. И тоска.