Бремя платного обучения давило на плечи непосильной ношей. С каждым днем таяли остатки летних заработков, а вместе с ними и надежда на безбедное существование. Желудок требовал пищи, а жизнь – средств к существованию. Единственным выходом казалась работа. После бесчисленных собеседований и разочарований, словно луч света в темном царстве, появилась вакансия няни с проживанием. Работа казалась идеальной, особенно учитывая, что родители ребенка находились за границей. Но стоило тебе переступить порог дома, как тревога змеей заползла в сердце.

Во-первых, дом, несмотря на уверения хозяйки о его «фамильной истории», выглядел так, словно его только что построили или подвергли масштабной реконструкции. Стены, казалось, хранили лишь эхо недавнего ремонта, а не истории поколений. Во-вторых, у восьмилетнего Конора была только мать. Однако, наблюдая за их взаимодействием, ты не могла избавиться от чувства неловкости. Конор смотрел на мать с нескрываемой неприязнью, словно она была его злейшим врагом, а она, в свою очередь, не проявляла к нему ни капли материнской нежности. К тому же, их внешнее сходство было минимальным, что казалось еще более странным. Но ты, отмахнувшись от этих мыслей, списала все на усталость и нервное напряжение. Женщина быстро ознакомила тебя с обязанностями и, сославшись на неотложный рейс, поспешно удалилась, оставив тебя наедине с Конором и растущим чувством тревоги.

Прошла неделя, а беспокойство лишь усиливалось. Конор вел себя необычно. Он был немногословен, что для восьмилетнего ребенка казалось крайне странным. Он обладал поразительной самостоятельностью и интеллектом, явно опережавшим его возраст. Любое проявление снисходительности или попытки относиться к нему как к ребенку вызывали в нем явное раздражение. Иногда он любил завести разговор на «взрослые» темы, демонстрируя глубокие познания и аналитический склад ума. Его глаза, казалось, хранили в себе тайны, неподвластные пониманию обычного ребенка.

Однажды, во время уборки в его комнате, твой взгляд упал на фотографию молодого парня. В его чертах угадывалось поразительное сходство с Конором, но более взрослого и уверенного в себе. Любопытство взяло верх, и ты, стараясь говорить непринужденно, спросила:

– Это твой папа?

Мальчик отрицательно покачал головой, и в его глазах мелькнул странный блеск. Его ответ, прозвучавший тихо, но отчетливо, словно раскат грома, обрушился на твою голову:

– Это я.