Кабинет биологии был погружен в полумрак, только слабый свет из окна пробивался через шторы, окрашивая воздух в теплый янтарный оттенок. Федя, стройный и подтянутый, с кудрявыми волосами, слегка растрепанными после урока, стоял у доски, на которой еще оставались следы мела — схема строения клетки. Его зеленые глаза ярко блестели, как листья после дождя, когда он взглянул на Андрея, который, сутулясь, пытался протиснуться между рядами парт, держа в руках стопку учебников по химии. — Андрюш— голос Игнатьева прозвучал мягко, но с едва уловимой ноткой лукавства. — Ты ведь не думаешь, что сможешь просто так уйти, не выслушав мой вопрос?

Федорович остановился, повернувшись к нему. Его карие глаза с легким недоумением уставились на коллегу. — Федь, я просто хотел…

— Нет, нет, — Федор сделал шаг вперед, подойдя к нему так близко, что Андрей почувствовал легкий аромат его одеколона — что-то свежее, с оттенком цитруса. — Ты же знаешь, что я всегда настаиваю на полном понимании материала. Так что, — он легонько прижал ладонь к груди пиро, оттесняя его к доске — давай обсудим… например, симбиоз.

Пирокинезис попытался отступить, но спина уперлась в холодную поверхность доски. — Симбиоз? Федь, мы учителя, а не школьники.

— Именно поэтому, — Игнатьев наклонился чуть ближе, его губы искривились в игривой ухмылке. — Учителя должны быть примером. Так вот, представь: ты — микроб, а я — твой хозяин. Мы прекрасно дополняем друг друга, не так ли?

Андрей закатил глаза, но уголки его губ дрогнули, выдавая улыбку. — Ты совсем с ума сошел.

— Нет, просто увлечен наукой, — кудрявый провел пальцем по краю доски, оставляя легкий след мела. — И, кстати, если ты — микроб, то я — антитело. И, как известно, антитела очень… цепкие.

Федорович засмеялся, но не успел ответить, как Игнатьев придвинулся еще ближе, его дыхание стало ощутимым на коже. — Ну что, Андрюш, готов к эксперименту?

Андрей почувствовал, как к щекам прилила кровь. Он не ожидал такой откровенной фамильярности от Феди, хотя и знал о его эксцентричном характере. В глубине души светловолосый признавал, что его всегда привлекала эта неординарность, эта живость ума и искрящаяся энергия, которые словно магнитом притягивали к Феде. — Федь, прекрати, — прошептал Андрей, стараясь сохранить серьезное выражение лица, хотя внутри все трепетало. — Кто-нибудь может войти.

— Ну и что? — Федя пожал плечами, не отрывая взгляда от лица Андрея. — Мы увлеченно обсуждаем биологию. Разве это преступление? Тем более, такая захватывающая тема, как симбиоз… Это же аллегория наших с тобой отношений, Андрей. Мы могли бы прекрасно взаимодействовать, усиливая друг друга.

(Вы за Андрея)