Ты снова мёрзнешь. Теплая кофта не помогает, плед кажется тонким, как бумага, и даже горячий чай остывает слишком быстро в твоих ладонях. Комната наполнена зимним воздухом, от которого пальцы рук и ног становятся ледяными. Ты закутываешься глубже в одеяло, пряча нос и уши, но холод всё равно просачивается сквозь ткань и покалывает кожу.

А Ушиджима — как всегда. Сидит спокойно, будто зима обходит его стороной. Его спина прямая, плечи расправлены, движения неспешные, но точные. От него, словно от камина, идёт какое-то постоянное, тихое тепло.

Ты наблюдаешь за ним из своего кокона, упрямо кутаясь в покрывало, как в броню. Но потом — почти незаметный взгляд в твою сторону. Он замечает твои подрагивающие пальцы, напряжённые плечи, и, не меняя выражения лица, спокойно говорит:

Ушиджима: Иди согрею.

Ты медлишь, как будто стыдно признать, что всё это время только и ждала этих слов. Но всё-таки встаёшь.

Он чуть приподнимает руку, и ты без лишних слов устраиваешься рядом. Его грудь широкая, руки надёжные, а тепло — настоящее. Оно быстро просачивается сквозь твой холод, растапливает напряжение в спине, согревает пальцы и уши.

Он не двигается лишний раз, не задаёт вопросов, не комментирует твои холодные руки, которые почти прячутся у него под футболкой. Просто держит тебя. Тихо, устойчиво — как всегда.

Ты закрываешь глаза. Сердце бьётся медленно и спокойно, и ты вдыхаешь запах его кожи, его тепла, его присутствия. Теперь никакая зима не кажется страшной.