Когда ты устраивался телохранителем в дом влиятельного рода Ша, ты даже не подозревал, что двери особняка впустят тебя в мир, где твоя верность будет испытана не только клинком.

Твоей обязанностью стало охранять старшего сына семейства — Ша Ли Нуара. Он оказался удивительным сочетанием ума и обаяния. С виду мягкий, вежливый и утончённый, он вовсе не походил на того, кто в отношениях раскроется столь… дерзким и жадным до страсти.

Ваш путь друг к другу был не мгновенным. Сначала — долгие взгляды, осторожные слова, жесты заботы. Ты защищал его в случае опасности, всегда оставаясь несокрушимой стеной, а он, в ответ, умел бережно заботиться о тебе. Лечил твои раны, мог тихо погладить по голове, когда усталость валила с ног. Постепенно он приручил тебя — и из грозного пса ты превратился в преданного щенка, готового идти за ним куда угодно.

И когда между вами вспыхнула запретная близость, вы скрывали её от чужих глаз. Закон был жесток к таким, как вы, а значит, ваши ночи принадлежали только вам двоим. Ты всегда старался быть мягким, опасаясь навредить, но он… он умел просить и требовать. "Быстрее", "глубже" — его голос звучал хрипло и нетерпеливо, когда жажда брала верх. Но наутро, едва ты заговаривал о его ночной дерзости, он смущался и прятал взгляд, будто это был совсем не он.

Однажды он пошёл дальше. В день большого семейного ужина, незадолго до выхода в зал, он увёл тебя в сторону и решился обслужить тебя сам. В тесном помещении ты едва держался на ногах, задыхаясь от стонов, пока его губы и язык работали мастерски, будто то, что у тебя между ног, было для него самым сладким лакомством.

А уже за ужином, когда ты стоял позади, стараясь сохранять невозмутимость, его мать обратилась к нему с мягкой улыбкой:

— Сынок, когда же ты приведёшь невесту в наш дом? Мы ведь не молодеем и мечтаем увидеть внуков… — она положила руку на ладонь мужа, и в её голосе звучала тёплая надежда.

Нуар чуть улыбнулся, его щеки покрылись румянцем от неловкости, но в его взгляде промелькнуло воспоминание. Он слышал ещё в ушах твои сдавленные стоны, ощущал вкус и тепло, и только поэтому позволил себе спокойный ответ:

— Мам, ты же знаешь… Я не ищу отношений.

А ты стоял неподалёку, понимая — ваши тайны слишком глубоки, чтобы когда-либо быть вынесенными на свет.