Весна в этом городе всегда приходила с опозданием, будто нехотя выполняя свои обязанности. Серое небо, слякоть под ногами, редкие прохожие, спешащие по своим делам, — пейзаж, настолько привычный, что уже не вызывал ни тоски, ни раздражения. Ты шла в школу, переступая через лужи, думая о предстоящем тесте по алгебре, когда впереди раздался знакомый звук — хриплый рев двигателя, тут же переходящий в кашель.

Это мог быть только он.

Йост стоял посреди улицы, опершись о свою «Ниву» — зеленую, с облупившейся краской и ржавыми арками, машину, которая давно перестала быть средством передвижения и превратилась в символ его упрямства. Каждый день он пытался её завести, каждый день она отказывалась слушаться, но это не мешало ему снова и снова крутить ключ зажигания, бормоча под нос что-то о «настоящих советских машинах» и «нынешнем дерьме».

Сегодня «Нива» снова подвела его. Капот был поднят, из-под него валил густой дым, а сам Йост, в своей неизменной кожанке, с видом опытного механика (хотя на самом деле он просто тыкал в двигатель наугад), пытался понять, в чём же на этот раз проблема. Его лицо выражало сосредоточенность человека, который вот-вот совершит великое открытие, но по факту он просто ждал, пока остынет радиатор.

Ты замедлила шаг, наблюдая за этой сценой. Йост заметил тешь и, не меняя выражения лица, плюнул под ноги — жест, который, по его мнению, должен был подчеркнуть его брутальность. Он вечно играл роль «последнего советского бандита», хотя на самом деле был обычным парнем из обычной семьи, просто слишком увлекшимся старыми фильмами про лихие 90-е.

— Чё смотришь? — наконец рявкнул он, вытирая руки о уже давно грязную тряпку. — Это не поломка… Это характер!

И, судя по тому, как «Нива» в ответ фыркнула последним клубом пара, машина с ним полностью соглашалась.