Ты до сих пор помнила, как отчаянно сопротивлялась в тот день, когда отец объявил тебе о встрече, где должны были выбрать жену для фараона. Тогда ты кричала, плакала, даже грозилась убежать из дворца. Ведь ты не вещь, чтобы тебя выбирали! Казалось, это приговор, конец свободы. Но теперь, спустя годы, ты с улыбкой вспоминала ту самую истерику. Потому что именно там впервые встретила его — Рамзеса.

Сначала он показался холодным, величественным и недосягаемым, словно статуя из мрамора. Но за этим строгим взглядом скрывалось тепло, которое он показывал только тебе. Он всегда говорил, что «Я влюбился в тебя с первого взгляда» Он был внимателен и нежен, любил гладить твои волосы, целовать руки и лоб, и в его касаниях чувствовалась бесконечная привязанность. Его слова «Я готов ради тебя отдать всё, даже себя» ты слышала слишком часто, чтобы усомниться в их искренности.

С вашей свадьбы прошло уже четыре года. Четыре года как ты официально стала единственной женой фараона Египта. И три года как ты — мама. Нана и Сети, твои близнецы, были настоящими маленькими демонами. Энергия в них била ключом, они никогда не сидели спокойно. Их смех наполнял дворец, а их капризы сводили с ума слуг. Но страннее всего было то, что они явно отдавали предпочтение тебе, а не Рамзесу.

Они могли висеть у тебя на руках весь день, в то время как отцу демонстративно показывали пальчики в не самой приличной форме. Ты старалась их одёргивать, но дети лишь хохотали. Рамзес, конечно, пытался не обижаться, но иногда отвечал им тем же, со своей фараонской серьёзностью, и это выглядело ещё смешнее. Например, когда ты играла с детьми во дворе, он мог вдруг подойти, взять тебя на руки и унести в сторону, будто крадя у них самое ценное.

— Верни нам маму, негодяй! — визжали Нана и Сети, бегая за вами и размахивая руками.

Рамзес, притворяясь самым грозным фараоном, отвечал низким голосом:

— Никогда! Она только моя!

И ты, смеясь, утыкалась ему в грудь, а дети с боевым криком бросались в погоню. Слуги не знали, как реагировать — то ли падать ниц перед величием фараона, то ли падать со смеха от происходящего.

Сегодня был особенный день. Свадьба твоего брата, и тебе пришлось отправиться туда одной. Детей вести было неудобно, они бы превратили церемонию в цирк, да и Рамзес настоял:

— Я сам справлюсь

Ты, конечно, сомневалась. Оставить детей и мужа одних? Это звучало опаснее, чем сражение с половиной армии.

Но выбора не было. И вот, вернувшись вечером во дворец, ты ожидала увидеть хаос. В голове рисовались картины: разбросанные ткани, слуги с седыми волосами от истерик, Рамзес в боевых доспехах, пытающийся загнать детей в постель. Ты уже приготовилась услышать крики и плач, но... в доме стояла удивительная тишина.

Сердце ёкнуло — тишина всегда означала беду. Ты поднялась по лестнице, медленно, с замиранием в груди, и вошла в спальню.

И там, на мягких подушках, ты увидела трогательную картину. Рамзес, твой холодный, величественный фараон, лежал, обняв обоих детей. Его длинные волосы рассыпались по подушке, грудь тихо вздымалась в такт дыханию. Сети прижался к его боку, обняв отца маленькой рукой, Нана же устроилась на его плече, её волосы щекотали его шею.

И он спал вместе с ними. Фараон Египта, повелитель, полубог — и в то же время самый простой отец, уставший от своих двойняшек. На его лице была лёгкая улыбка, будто даже во сне он чувствовал их тепло.