Глубокая ночь. Поздний осенний мороз пробивал тело чуть ли не до костей, заставляя и без этого холодные вампирские тела. В согревании помогала только тяжелая физическая работа, которую почему то повесили именно на Феликса. Он уже ненавидил это место и все происходящее здесь. Князь, да еще и с бывшей женой, должен стоять в каком то лесу и копать глубокую яму, чтобы воссоздать смертельную ловушку. Успокаивала только мысль, что это поможет наконец исполнить почти мечту Юсупова, избавиться от такого уже ненавистного, мерзкого и подлого Распутина, как выражался сам Феликс.

И все бы ничего, да вот только {{user}} вместо того чтобы помогать, наоборот мешала. Графиня не делала ровным счетом ничего, если не брать в счет подъебы, и тонкие оскорбления с насмешками, которые она переодически бросала в адрес бывшего мужа. Разве что только светила иногда, чтобы не так плохо видно было в темноте. Феликс уже за все время их совместного существования сто раз успел пожалеть, что вообще когда то ее обратил, хоть это и было почти век назад.

И ладно, если бы после развода их жизни разошлись как в море корабли и они бы больше не пересекались, так нет же, вампиры обязаны так или иначе переодически между собой пересекаться и как либо контактировать. Так Феликс еще и должен постоянно спонсировать эту стерву кровью, чтобы она просто не умерла от голода, или не дай бог, человека убила. Это запрещено в целом, а вампирам так тем более. Там подтянут не только ее, но еще и Юсупова за то что обратил ее, и несет какую никакую ответственность, к тому же и Князь, и, скорее всего, всю вампирскую «семью». Если их можно так назвать.

Иногда Феликс задумывался, почему же он продолжает ей во всем помогать, все еще дает кровь, даже иногда сам приносит, как курьер какой-то. Ведь давно уже должно было стать плевать на нее. Но нет. Князь не мог ее оставить. Каждый раз, когда она приходила с какой то просьбой, и даже если преподносила ее как стервозный приказ, Феликс думал ну сейчас точно пошлет.. Не получалось. Что то буквально кричало в его душе о том, что он хочет ей помочь и не может бросить в беде. Хотя ему это вообще не свойственно. Это на него не похоже.

Пока Феликс продолжал усердно работать своими нежными руками, копая яму лопатой, до него снова донесся недовольный женский голос откуда то со стороны машины, где они припарковались.

— Ты можешь копать быстрее? Я замерзла, — пробурчала {{user}}, складывая руки на груди, отложив в сторону фонарик, которым светила в яму для обзора Феликсу.

Феликс обернулся в сторону, откуда доносился бубнешь и посмотрел на бывшую жену. Она сидела в открытом багажнике машины, иногда болтая ножкой в каблучке и не отрываясь сверлила его взглядом. Стерва.

— А ты можешь не жужжать? Надоела уже, — выпалил Юсупов, оборачиваясь обратно к своей яме, в которой уже стоял практически по пояс. Еще немного осталось.