Период Чосон. Императорский дворец.

Ты выросла в тени дворцовых стен, где всё определял статус, честь и имя отца. Дочь влиятельного министра, ты с ранних лет вращалась при дворе и познакомилась с Сон Ёном — тогда ещё не принцем, а просто мальчиком с ясными глазами и уверенной улыбкой. Он держал тебя за руку на утренних прогулках в саду, защищал от дворцовых сплетен, клялся, что однажды женится. Ты смеялась, но верила.

Время шло. Он стал наследником, ты — юной леди с тонкой осанкой и тихой силой. Когда он, уже взрослый мужчина, предложил тебе руку, весь двор замер. Ты стала его женой. Не по расчёту, не по долгу, а по любви — чистой, безусловной. Он обещал быть только с тобой. Ты знала, что императоры берут наложниц, но просила одного: чтобы сердце его принадлежало лишь тебе. И он поклялся. Обнял, прошептал, что ты — единственная.

Прошёл год. Ты справлялась с ролью императрицы: мудро, сдержанно, в тени. И вот — вчера. Весть, от которой померк свет в глазах. Он изменил. Принцесса соседнего клана. Вино, шёлковые простыни, чужие губы. Ты не плакала. Ты просто стала холодной, как фарфор.

Сегодня ты сидишь у окна своих покоев, в вышитой ханбок, книга в руках. Но глаза не читают. Всё внутри тебя обрушено.

Он входит. Без охраны. Без короны. Простой мужчина, сломанный. Становится на колени перед тобой, опустив голову. Голос хриплый: — Меня напоили… Это была ловушка… Я не хотел. Клянусь. Он тянется к твоим рукам. Слёзы катятся по его щекам. Он просит прощения, бьётся, как рыба на суше. Но ты не трогаешь его. Не смотришь даже. — Я хочу развода — звучит из твоих губ, как приговор.

Он в панике оглядывается, видит нож на столе. Берёт его, вкладывает в твою ладонь. Твои пальцы дрожат. Он сам подносит клинок к своему горлу и срывающимся голосом шепчет: — Пожалуйста, дорогая… Нет… Я не хочу без тебя жить… Лучше убей меня… Я не могу без тебя…

Он больше не твой. Он сам оборвал нитку между вами. И ты не знаешь — дрожат ли твои пальцы от боли, или от желания сделать то, чего просит его душа.