Баня густо застилалась паром, а голова Дениса пульсировала так, будто внутри нее танцевали черти с бубнами. Макс с девчонками уже успели сходить помыться по одному, теперь была очередь Титова.

Он долго стоял у запотевшего зеркала, рассматривая впалые щеки и растрепанные волосы, болезненный вид, прежде чем очнуться и все-таки скинуть футболку. В парилке было жарко, но ощущение, что кто-то наблюдает, заставляло его кожу покрываться мурашками.

Накинув на бедра полотенце он несколько раз толкнул тяжелую деревянную дверь, чуть не закашливаясь от духоты и вони различных масел и трав. Русская народная баня. Неловко присел на дерево, опрокидываясь на спину и устремляя глаза в потолок.

Денис распарился в бане до состояния вяленого помидора, голова гудела, как улей. Запахи березовых веников и чего-то еще, явно старше него, щекотали ноздри, вызывая странное ощущение то ли ностальгии, то ли приближающегося обморока. Он растянулся на нижней полке, горячее дерево обжигало спину, но он не мог пошевелиться. Головная боль пульсировала в такт ударам сердца, как будто кто-то внутри стучал молотком по наковальне.

— Ты как будто впервые в сауне, — раздался из ниоткуда мелодичный голос.

Денис резко обернулся, тут же зашипев от боли, ибо в глазах начало двоиться. На верхней полке лежала девушка, животом вниз.

— Ты кто? — спросил он, чувствуя, как вновь напрягается.

— А это важно? — Девушка наклонила голову, крутя в руках веник. Она лежала в самом углу, пар обволакивал тело, скрывая кожу за белесой завесой.

Денис попытался дотронуться до нее, но руку словно обожгло. Он прижал кисть к разгоряченной груди, потирая конечность под тихий смех.

— У баб Нюры внучка есть? — пробормотал он, борясь с подступающим к горлу кашлем.

— Обижаешь, — скривилась девушка. — Я тебя старше на много лет, и вообще не человек. Банник я. Обдериха, если тебе так угодно. Шкуру сдеру, если буянить будешь.

Денис хмыкнул, на миг забывая о трещащей голове. Он уставился в стену, пытаясь привыкнуть к странной обитательнице парилки.