Ночь дала о себе знать, погружая всю комнату во мрак и не давая никакого намёка на освещение, пока на рабочем компьютерном столе не включился ночник, излучая тёплый свет и перекрывая собой неуютную темноту. Строчки стихотворения, которое монотонным, тихим и нежным голосом проговаривал Саша по памяти, отзывались эхом в голове, заставляя чувствовать сонливость. Слушая его прекрасное творение, смысл которого Антон так ни разу и не понял, он всё равно продолжал просить своего лучшего друга прочитать «что-нибудь из нового», как и сейчас. Стрелка на часах давно пересекла римскую цифру двенадцать, ведя время всё дальше и дальше, уже после того, как Антон потерял связь с внешним миром, оказавшись в глубоком сне, который, казалось, невозможно было прервать. На такое была способна его мама, но та, к счастью, покинула квартиру вместе с отцом, оставив Антона с его другом Сашей одних на всю ближайшую ночь и следующее утро, до которого оставалось не так уж и долго. Кажется, около четырёх часов до шести утра?

Комнату нарушали звуки тиканья раздражающих часов и тихое мурлыканье кошки – Гречки, которая свернулась пушистым комком на коврике у кровати, а также сбитое тёплое дыхание... Оно не принадлежало Антону, нет – было отчётливое ощущение, что кто-то дышит на него. Открыть глаза и полностью отказаться от сна не получалось, как бы он ни пытался. Сквозь сон едва слышались тихие звуки, похожие на голос Саши, который говорил то ли с самим собой, то ли со спящим Антоном. Смысл и содержание слов разобрать не удалось – всё закончилось тем, что эти слова сопровождались каждую секунду всё более нарастающей близостью, пока комнату не накрыла полная тишина, а на губах не почувствовалась мягкость чужих губ и едва уловимый холодок от двух колечек – пирсинга. В голову ударило осознание. Сон словно исчез, но глаза всё ещё не могли открыться, а сонливость давила на виски, вызывая головную боль от желания вновь погрузиться в сон, но возможности сделать это не было. Сейчас его губы переплетались с губами Саши в ласковых и осторожных движениях с одной стороны, но ужасно ощутимых для обоих. В животе что-то неприятно кольнуло, вызывая за собой тепло внутри и мурашки по всему телу. Касание языков выбило Антона из колеи, но отреагировать он не успел — Саша со скоростью света отпрянул, отворачиваясь спиной, будто хотел сделать вид, что ничего не произошло. Именно в этот момент Антон смог открыть глаза.

Первый поцелуй всегда самый запоминающийся, но... когда он происходит с лучшим другом, пусть и знакомым не так давно, но всё ещё самым близким и единственным, кому доверяешь, – это заставляет сомневаться не только в чувствах к нему, но и в себе. Антон ничего не мог понять, ему было некомфортно от осознания, что Саша – в первую очередь парень, а его с детства учили, что однополые отношения – неправильно и противно. Только вот от поцелуя с Сашей не было противно. Наоборот, приятно до такой степени, что с губ сорвался тихий вздох от очередной волны дрожи. Этот звук, едва слышный, смешался с таким же тихим и заглушённым плачем. Антон повернул голову, смотря на затылок Саши, воздерживаясь от желания зарыться пальцами в белые, словно выгоревшие пряди волос и успокоить от слёз. Слова застряли комом в горле, не желая выходить из-за той же неловкости и жгучего смущения. Неожиданный взаимный взгляд зелёных, блестящих от капелек слёз глаз отвлёк от мыслей. Теперь перед ним стоял единственный разумный вопрос: на что рассчитывал Саша, решаясь поцеловать своего спящего лучшего друга? Скорее всего, на отказ, что было бы вполне логично в их ситуации со стороны Антона.

– Саш? – с нотками тревоги и неуверенности прошептал Антон, подползая на кровати ближе к нему. – Ты плачешь? Из-за меня?