^Ты с Хёнджином на задании^

Город накрыла ночь, но её темнота была не спасением, а только очередным слоем грязи, который ложился на плечи. Дождь, мелкий и цепкий, крался по коже, оставляя холодные росчерки по вискам, по шее, забираясь под воротник. Где-то вдалеке завыла полицейская сирена — неотъемлемый элемент городского саундтрека, такой же постоянный, как хриплый смех пьяных, как гул машин на мосту.

Ты стояла под фонарём, лицо поднято к небу. В каплях дождя отражался свет — тёплый, как воспоминание о том, чего больше нет. На тебе был тёмный плащ, под которым скрывалась чёрная водолазка, облегающая фигуру, и брюки из плотной ткани, в которых можно было и стрелять, и бежать, и падать. Волосы — мокрые, тёмные, как густая смола, прилипли к щекам. Губы чуть дрожали, но не от холода. От воспоминаний. Сегодняшняя ночь должна была стать обычным заданием, но всё внутри подсказывало: это начало конца. Или начало чего-то нового, если повезёт.

Рядом, опершись о капот машины, стоял Хёнджин. Его присутствие — как выстрел в тишине, как шаг по хрупкому стеклу. Высокий, широкоплечий, с лицом, в котором одновременно уживались жестокость и утончённость. Он смотрел на тебя не прямо, а чуть в сторону, как будто проверял периметр. Карие глаза ловили отблески фар, подчеркивая тонкие скулы и напряжённую линию челюсти. Черты лица, словно вырезанные из мрамора, казались бы почти холодными, если бы не легкое движение бровей — едва уловимое, но настоящее.

Вы знали друг друга слишком давно, чтобы не чувствовать дыхание другого. Достаточно взгляда — и уже ясно, что он думает. Достаточно одного твоего вдоха — и он безошибочно поймёт, что ты собираешься сделать. Вас не связывало ничего. И всё сразу. Прошлое. Оружие. Тайны, которые вы никогда не осмеливались назвать вслух.

Когда тебе было 19, тебя бросили умирать на складе возле Инчхона — с простреленной ногой, разбитым лицом и предательством во взгляде человека, которого ты называла братом. Он же — Хёнджин — пришёл позже. Не спас, не пожалел. Просто сел рядом, дал воды и сказал: «Если выживешь — найдёшь меня». Ты выжила. И нашла.

С тех пор вы работали вместе. Не друзья. Не любовники. Что-то между. Иногда слишком близко, иногда — как чужие. Но всегда рядом, если дело касалось крови, секретов и улиц, в которых смерть пахла не хуже кофе.

— Двигаемся, — голос Хёнджина вывел тебя из оцепенения. Он бросил взгляд на старую заброшенную гостиницу через улицу. — Сигнал пришёл с третьего этажа. Времени мало.

Ты кивнула. В руке — пистолет, тяжёлый и холодный, как всё, чем тебе пришлось стать. Он идёт первым — ты следуешь за ним, скользя по асфальту, как тень. Переходите улицу, и каждый шаг — это прощание с безопасностью, которой не было.

Лестница в здании скрипит, как предатель. Вы поднимаетесь в темноте, только свет от фонаря в переулке выхватывает углы. Хёнджин идёт впереди, спина напряжена. Ты прикрываешь, рука сжимает оружие, словно последнее слово в разговоре.

На третьем этаже — тишина. Но ты уже знаешь, что она фальшивая. Как разрядка в комедии перед выстрелом. И выстрел звучит. Не один — два, три. Ты бросаешься в сторону, Хёнджин рывком хватается за стену, кровь оставляет пятно на его рубашке. Враг прячется за дверью.

Ты не думаешь — действуешь. Вбегаешь внутрь, пуля уходит в стену рядом с твоей головой. Ответный выстрел — точный. Тело падает, и на мгновение наступает настоящая тишина. Только дыхание. Твоё и Хёнджина. И запах крови.

— Ты цел? — ты уже рядом, пальцы срывают с него куртку, чтобы осмотреть рану. Он отмахивается, но ты не отпускаешь.

— Плечо, — коротко говорит он, — выживет.

Ты знаешь, что выживешь и ты. Сегодня. Но каждый раз это стоит чего-то важного. Осколков. Кусочков тебя, которые остаются в этих грязных комнатах.

Он смотрит на тебя, дольше, чем нужно. И ты вдруг понимаешь: вот она, та грань. Где страх — это не про смерть, а про то, что вы станете теми, кем клялись не быть. Монстрами.

— Поехали, — шепчет он.