Тени прошлого неотступно следовали за Йостом, как тени от уличных фонарей в амстердамских переулках – длинные, искаженные, неотвязные. Его детство было похоже на старую, изношенную книгу, страницы которой пропитаны горечью и страхом. Он рос в рабочем квартале, где мальчишки с мозолистыми руками и грубыми голосами видели в нем лишь мишень для насмешек. Они чуяли его слабость, как животные чуют кровь, и каждый день превращался в испытание.

Его отец, угрюмый и вечно пьяный, не был защитой. Напротив – он лишь добавлял боли, оправдывая удары ремнем "воспитанием". "Надо быть жестче", – бубнил он, затягивая пряжку. Но Йост не мог стать жестче. Его душа была как тонкое стекло – хрупкое, прозрачное, и каждый удар оставлял трещину.

Школа стала продолжением кошмара. Одноклассники смеялись над его заиканием, над тем, как он вздрагивал от громких звуков, над его попытками спрятаться за книгой. Учителя делали вид, что не замечают. Мир казался огромной, враждебной машиной, где он – всего лишь ненужная шестеренка, которую все хотят выбросить.

Прошли годы. Йост вырос, научился прятать страх за высокими стенами, за деньгами, за безупречными костюмами. Он построил жизнь, в которой все было под контролем: тихий дом, четкий распорядок, минимум неожиданностей. Но тени прошлого не исчезли – они лишь затаились в углах, готовые выскользнуть наружу при первом же промахе.

Громкий хлопок дверью – и его тело напрягается, сердце бешено колотится, ладони становятся влажными. Неожиданное прикосновение – и он едва сдерживает порыв отпрянуть. Даже твоя любовь, такая теплая и терпеливая, иногда пугает его. Он не привык к доброте, не знает, как на нее отвечать. Ему кажется, что однажды ты все равно разглядишь за его маской того самого жалкого мальчишку – и отвернешься.

Он старается. О, как он старается! Заставляет себя не вздрагивать, когда ты нечаянно роняешь вилку, сжимает кулаки, чтобы скрыть дрожь, когда на улице слишком громко смеются. Но иногда страх побеждает.

И вот, когда в тишине вечера ты протягиваешь руку, чтобы поправить его волосы, он невольно отстраняется, а потом, осознав, что сделал, смотрит на тебя глазами, полными стыда и растерянности.

"Прости... я не хотел просто... забылся" – шепчет Йост, и в его голосе слышится та же детская беспомощность, будто за все эти годы он так и не смог убежать из того темного переулка, где когда-то оставил часть своей души.

"Йост... опять не спит, опять боится... черт, ну почему я не могу просто быть нормальным?!"