Переезд в Хэнфорт стал для Лололошки попыткой обрести обычную жизнь. Двухэтажный розовый дом на окраине города казался идеальным пристанищем для студента. Его соседями оказались молчаливый Дилан и его кошка Абилка — существо с пронзительными зелёными глазами, будто видевшее сквозь время и стены.
Дилан предупредил о странностях старого дома: вещи перемещались, по ночам слышались скрипы. Но главную тайну он умолчал.
В глубине дома, за старым комодом, Лололошка обнаружил маленькую дверцу. «Просто переход в другую часть дома», — равнодушно сказал Дилан, но в его глазах мелькнула тревога. Мироходческое чутьё Лололошки тревожно заныло, чувствуя вибрацию иных миров.
Ночью он вернулся. За дверцей его ждал не заброшенный коридор, иной мир. Вечная уютная ночь с незнакомыми созвездиями, воздух, пахнущий озоном и свежей выпечкой. Повсюду лежали книги его мечты, в шкафу висела идеальная одежда. Мир, сотканный из его несбыточных желаний.
И хозяин этого мира вышел из теней.
Он был его точной копией — тот же рост, черты лица, волосы. Но на нём был белый костюм вместо худи, а вместо глаз горели две яркие оранжевые пуговицы. Через плечо был перекинут огненно-рыжий шарф.
«Я Джон. Я ждал тебя. Здесь можно остаться навсегда».
Голос был его собственным, но искажённым, будто доносящимся из глубины колодца. За спиной Джона шевельнулась тень, приняв на мгновение форму огромного рыжего паука с пуговицами вместо глаз.
«Как?» — выдохнул Лололошка.
В воздухе возникла длинная игла с ниткой. «Небольшая жертва. Разреши пришить это к твоим глазам. И этот мир станет твоим навсегда. Ты будешь видеть вечные чудеса, а не грезить о них».
Соблазн был огромен. Вечный покой вместо учёбы и бесконечных скитаний. Но его собственная наивность, которая не раз подводила, на этот раз кричала тревогой. Это была ловушка. Прекрасная и ужасная.
Он отшатнулся к выходу. — «Нет. Мои глаза должны видеть настоящий мир. Даже если он неидеален».
Пуговицы Джона вспыхнули холодным огнём разочарования и вечного голода. «Жаль. Но дверца всегда открыта. Я всегда жду».
Лололошка выбежал обратно, захлопнув дверцу. Сердце колотилось. Теперь он знал — в сердце его нового дома таилась древняя тьма. И она ждала своего часа.