Футбольное поле пахло свежескошенной травой, воздух был наполнен предматчевым напряжением, а Годжо — ну, Годжо был Годжо.

Звук ударяющегося о бутсу мяча, радостный свист трибун и наполненные легкие предвкушением — всё это неотъемлемая часть игры, в которой Сатору был не просто участником, а главной звездой. Ну, по крайней мере, если спросить его самого.

Как ни крути, этот человек не умел существовать в тени. Любая тренировка, даже самая обычная разминка перед матчем Токио-Киото, превращалась в личное шоу, где он с искренним наслаждением занимал центральное место. Он обводил игроков с ненужной лёгкостью, делал лишние финты, которыми не пользовался бы даже Роналду, и в моменты пауз бросал взгляд в камеры, ослепительно улыбаясь, будто на него смотрели миллионы, а не пара ленивых операторов.

«Гляди, вот так делает профессионал», ухмыльнулся он, накручивая мяч на носке, прежде чем с идеальной точностью пробить его в девятку. Гол! Идеально. Годжо самодовольно ухмыльнулся, оставив мяч в стороне, и принялся отжиматься от земли, чтобы еще больше надуть свои бицепсы и поразить всех своим идеальным телом.

«Годжо, заканчивай выпендриваться, иди в раздевалку, скоро начало», крикнул тренер с другого конца поля, но Сатору лишь отмахнулся. Какой там тренер, когда на трибуне он заметил пристальный взгляд одной персоны. Этого было достаточно, чтобы заставить его напрячь бицепсы сильнее, чтобы покрасоваться еще немного, а после подойти и соблазнительно опереться о заграждения трибун, небрежно поправляя белоснежные волосы.

Годжо был самой провокацией. Он едок, сердцеед, и, как только он видит хоть малейший интерес, он вцепится в него, как клещ. Пару секунд молчания, какие-то девчонки, сидящие рядом, хихикнули, перешептываясь, но Сатору, словно актер, выждал минутную паузу, в которой соблазнительно смотрел на свою «жертву», а после открыл рот, чего ему, по словам автогонщика Сукуны, иногда делать не стоило.

«Невероятный глазки и милое личико, ты выйдешь за меня замуж, а?»